Смотритель

Взбежал на холм, и увидел мельницу, со вмерзшим водным колесом, приводящим в действие жернова. На дворе стоит запряженная телега, а в ней нехитрые пожитки — пара десятков ящиков, на месте кучера старуха, рядом сынок ее с ружьем, а вот вожак этой стаи меня заприметил. Он что-то крикнул и махнул рукой в мою сторону. Сын мельника поворачивается в мою сторону и вскидывает ружье, я в это время уже несусь вперед огромными прыжками. Выстрел! Над головой что-то просвистело. Щит не смог остановить пулю. Делаю прыжок в сторону, краем глаза замечая, что у мельника в руках обрез и тот пытается меня поймать на мушку.

— Порву! — вылетает рык из мое горла.

Левую лапу обжигает боль, момент выстрела пропустил, а младший волколак этим воспользовался. На снегу появились красные пятна крови, меня шатнуло и это спасло от выстрела из обреза. Не понимаю, почему не работает щит? Лечебное заклинание проясняет закружившуюся голову и боль в лапе затихает. До волколаков метров сто, но навстречу пулям не спешу. Посылаю впереди себя лаву огня. Конь, запряженный в телеге, встает на дыбы и пускается в галоп. Далеко он не уйдет, животину жаль, вряд ли выживет в этой передряге, да и не стащить ему телегу по снегу. Чем думало семейство волколаков, не снарядив сани? Мне это на руку, точнее, на лапы. Ощущаю на своей морде хищный оскал и устремляюсь вниз. Сто метров преодолеть топтыгину — раз плюнуть, а я еще и несколько ударов воздушными кулаками нанес. Бил не прицельно, но по телеге угодил, от той полетели в разные стороны обломки, а лошадка унеслась вдаль, волоча за собой оглобли и упряжь по снегу, повезло ей. Передо мной возник мельник с обрастающей шерстью на лице, он поднимает обрез, а я, выпустив когти и встав на задние лапы, наношу два удара крест на крест и разрываю на куски своего врага. В агонии, мельник нажал на курок, и пуля обожгла правое предплечье.

— Сука! — вырывается у меня рык.

В спину ударил раскаленный свинец, сын мельника не стал дожидаться, когда к нему повернусь, а похоже пули непростые, а заговоренное серебро, иначе бы не пробить им защиту. Оборотни и серебро, да они не любят этот металл, но не из-за того, что он им может причинить боль. Нет, серебро в руках и на теле оборотней начинает светиться, выдавая их принадлежность. Но, черт возьми, как им удалось заряды зачаровать?

— Получи! — с криком набрасывается на меня жена только что убитого волколака.

Нет, тот не мертв, убит — да, но если тело не испепелить, то раны затянутся за пару дней, а потом он и ожить может. Вернется ли в прежний облик или потеряет разум — неизвестно, но случалось в древности, когда недобитка хоронили, а он потом из могилы выбирался и за ночь ближайшую деревню вырезал под ноль, восстанавливая свои силы. За подобными созывались охотники и организовывали охоту, оградив перемещение волколака живым огнем. Кстати, с той поры и на волков так стали охотиться, только вместо огня используют флажки. Как ни говори, а родня и гены у волчьей породы передаются.

Длинный тесак в руках старухи, у которой изо рта торчат клыки и глаза налиты кровью, делает взмах и пропарывает мой бок. Из горла вырывается рев, в боку жжение и становится горячо. Старуха пытается вырвать застрявшее оружие, но я уже в себя пришел, удар сверху вниз и голова оборотнихи разлетается в разные стороны словно лопнувшая тыква, обдавая меня фонтаном крови и кусочками костей. Покачиваясь, оборачиваюсь в сторону оставшегося в живых и перекинувшегося в волка, последнего противника.

Н-да, противник сильный, намного больше самого крупного волка, живущего на моей территории. По габаритам он мне уступает, как и по силе, но в схватке без магии не знаю на кого поставить. Мой источник пуст на две трети, энергии осталось на пару лечебных заклинаний, да на несколько боевых ударов.

— Какого хрена? — спрашиваю волколака.

Тот, прищурив глаза, прижав уши к голове, скалит зубы и медленно приближается.

— Ты убил моих, — рычит волколак, — порву.

— За вами много жертв? — спрашиваю, а потом уточняю: — Как смогли столько лет от меня скрываться? Кто помогал? Как сумели заряды зачаровать?

— Много вопросов Смотритель, — усмехается тот.

— Отвечай! — применяю магию подчинения.

Увы, вижу, что та не сработала должным образом, зря энергию потратил. Эти оборотни не мои подданные, не подчиняется он мне.

— А не пошел бы ты! — рычит тот и делает стремительный бросок.

Тело топтыгина не успело среагировать, волчьи клыки сомкнулись на моем боку рядом с торчащим тесаком. Непроизвольно взвыл и попытался лапой прибить наглеца. Мимо! Волколак отскочил на несколько метров, вся пасть у него в крови и моей шерсти. Он выплюнул вырванный клок мяса и усмехнулся:

— Не так-то ты могуществен, Смотритель. Мне потребуется не так много времени, чтобы оставить истекать тебя кровью!