Смотритель. Книга 1. Орден желтого флага

— Итак, — сказал он мне, — слушай внимательно. То, что я расскажу, каждый Смотритель сообщает преемнику лично — такова традиция. Но в тайну посвящены и другие люди, весьма небольшое число. В основном это монахи. Но не только — из твоих знакомых все знает, например, Галилео. Можешь обсуждать услышанное с ним. Ну, или с ней…

Смотритель поглядел на Юку, и по еле уловимому движению его глаз я понял — он улыбается под маской. Юка улыбнулась в ответ, и я почувствовал легкий укол ревности.

— Если в детстве вы не прогуливали уроки истории, — начал Смотритель, — вы должны помнить, что древняя культура Ветхой Земли была уничтожена Катаклизмом, или Апокалипсисом начала девятнадцатого века, случившимся в полном соответствии с библейским предсказанием. Мы возродились лишь чудом — Высшее Существо решило дать людям последний шанс, взяв лучших в новый прекрасный мир… блоп-блоп-блоп… Спаслись немногие — и обрели дом на новой Земле, созданной для них Господом Францем-Антоном. Все это неправда. Вернее, полуправда. На самом деле, друзья мои, Катаклизма не было.

Я ожидал услышать что-то радикальное, но не настолько.

— Как не было? — спросил я.

— Так, — ответил Смотритель.

— И Трансмиграции тоже?

— А вот Трансмиграция была. Но не такая, как учат в школе.

— Куда тогда делся Ветхий мир?

— Он там же, где был, — сказал Смотритель. — То, что наша историческая наука называет Катаклизмом, — просто момент разделения. Так сказать, отпочкования нового мира от прежнего, оставшегося на месте. Катаклизм — это миф, объясняющий отсутствие связи с прошлым, исчезновение всех памятников культуры, всего материального наследия человечества. Почти всего — кое-что было нами…

— Реставрировано, — предположил я.

— Воссоздано, — поправил Смотритель. — С абсолютной точностью, во всей древней красе и величии. Но наши пирамиды, наша арка Константина, наш Нотр-Дам — это просто копии. Мы этого не скрываем. А, например, Михайловский замок, где мы сейчас находимся, — это не копия, а развитие идеи, когда-то положенной в основу петербургского дворца Павла Алхимика.

— Что случилось с Ветхой Землей? — спросил я.

— Ничего. Земля даже не заметила рождения Идиллиума.

— Я не понял, — сказал я честно.

— И немудрено, — улыбнулся Смотритель. — Отвези-ка меня вон к той фреске…

Он поднял палец и показал, куда.

Фреска изображала человека в камзоле и парике. У него было грубо-чувственное лицо боксера — а волосы на его голове вполне могли быть и собственными, причесанными так, чтобы походить на парик (подобный конформизм требовался при дворе любого лысого короля).

Я знал, конечно, кто это. Это был Господь Франц-Антон в своей земной ипостаси — до того, как он стал Избранником и Благодатью, оживляющей мир. Но такого реалистичного (чтобы не сказать безжалостного) портрета я не видел никогда.

— Господь Франц-Антон? — спросил я.

— Да и нет, — ответил Смотритель.

— Что значит «да и нет»?

— Этого человека звали Франц-Антон Месмер, — сказал Смотритель, подчеркнув интонацией слово «человека». — У него было две разные жизни. Нам он известен как божественное существо, стоявшее у истоков Трансмиграции и нашего возрождения после Катаклизма. Наша сегодняшняя теология утверждает, что он овладел властью над Флюидом по воле Верховного Существа, вывел людей в новый мир — и передал свое искусство охраняющим наш мир Ангелам. А на Ветхой Земле его знают как ученого, создавшего странную и не особенно научную теорию животного магнетизма, объявленную позже шарлатанством. «Флюидом» в те дни называли силу, которую он якобы приводил в движение своими пассами…

— Звучит как святотатство, — покачал я головой. — Скажи я нечто подобное в фаланстере, меня бы выпороли розгами.

— Сейчас я постараюсь все объяснить, — сказал Смотритель. — Франц-Антон Месмер был ученым, изучавшим, помимо прочего, гипноз. Вернее сказать, внушение — слово «гипноз» в те дни еще не употребляли. Он жил при короле Луи Шестнадцатом, и тот проявлял серьезный интерес к его опытам. Правда, интерес временами сменялся недоверием… Но это неважно. Месмер сделал великое открытие. Вернее, заново открыл то, что было известно людям в глубочайшей древности.

— Что? — спросил я.

— Если внушить человеку некоторую иллюзию, — сказал Смотритель, — в его субъективном пространстве она может стать реальностью.

Я усмехнулся.

— Это знает любой, кто видел сны, Ваше Безличество. На этом основано Великое Приключение любого солика. Некоторые смелые и едкие умы даже называют «каминг ин» всего лишь сновидением длиною в жизнь.

— Спасибо за напоминание, — улыбнулся Смотритель. — Но Месмер открыл нечто большее.

— Что именно?

— Если внушить одну и ту же иллюзию нескольким людям — так, чтобы они разделяли ее полностью, — для них она станет реальностью уже не субъективной, а объективной. Общей для всех. Это будет реальность, где они окажутся вместе. Они вступят в общение и начнут обсуждать свою коллективную галлюцинацию, укрепляя ее каждой связанной с ней мыслью и сказанным про нее словом. Чем сильнее они будут убеждены в ее подлинности, тем прочнее и непоколебимее сделается их новый мир.