Смотритель. Книга 1. Орден желтого флага

“Между материей и духом лежит отчетливая и непроходимая пропасть, которую признают мыслители всех веков. Так же отчетлива и несомненна их связь. Раньше я думал, что Флюид - именно то, что связывает материю с духом. Теперь же я полагаю Флюид тем, из чего возникают и материя, и дух. И по этой самой причине он может служить между ними мостом. Устремлять разум далее не следует -сохраняйте почтительное неведение насчет остального... Chute, monsieurs, chute...”

1783 (3)

Не все иллюминаты находятся под нашим контролем - есть и такие, что пытаются нам помешать. Невероятно, но они полагают, будто этого требует их долг перед Верховным Существом (под ним они обыкновенно понимают Бафомета). Они пытались убить Франца-Антона: к нему подослали итальянца-бретера, считающегося великим фехтовальщиком.

Как легкомысленно со стороны Франца-Антона было принять вызов! Но бретер назвал его ciarlatano - редкое итальянское ругательство, с которым Франц-Антон, по несчастью, знаком. Вчера еще он смеялся над Карлом Пятым - а сегодня увидел в случившемся point d’honneur. И таков разумнейший из людей, мне известных! Споткнуться на великом пути о собственную выдумку...

Еще глупее вышло остальное. Дуэль была тайной, но я смог на ней присутствовать. Бретер был настроен решительно - я понял это, перекинувшись с ним парой слов. По лицу Франца-Антона было ясно, что он собирается играть благородного кавалера до конца и будет, вероятно, убит.

Следовало сделать выбор, и я его сделал: не успели они начать, как я парализовал фехтовальщика силами Флюида - и так удачно пережал ему мышцы, что бедняга, не успев сделать ни одного толкового выпада, свалился на шпагу Франца-Антона. К счастью, тот держал ее под нужным углом.

Франц-Антон ничего не заподозрил - дуэли для него в новинку, и он был слишком взволнован видом крови. А вот фехтовальщик понял все. Когда я склонился над ним, он прохрипел:

«Не знаю, какою силой вы погубили меня, сударь - но теперь я спущусь на дно ада, чтобы овладеть ею. А потом вернусь и отомщу!»

На моей совести его жизнь. Никогда не забуду глаза бедняги. Он был жестоким убийцей - но заслужил умереть от удара шпаги. Впрочем, формально он от него и скончался.

Говорят, когда человек гибнет, охваченный жаждой мести, дух его и вправду может доставить серьезные неприятности. Но главное, Франц-Антон жив. И считает теперь себя героем-дуэлянтом. Как любит повторять он сам - monsieurs, chute