Смута

На обед к Крутову собрались все, кто имел что-либо достойное выбалтывания. В течение обильного обеда, перешедшего без перерыва в столь же обильный ужин, Рябов узнал о положении в области и в областном руководстве абсолютно все. Причем, в этом все для него не было ничего нового. Это все было точно таким же, как в Москве, только еще грязнее, пошлее, подлее и откровеннее.

Что касается Маоцзедуньки, то из бесед у Крутова Рябов составил о ней представление как о беспринципном приспособленце, карьеристе, хапуге и непроходимой дуре, в общем — как о типичном партийном работнике провинциального масштаба. Идея изобразить ее жертвой заговора консерваторов показалась Рябову смешной. Но разве не такими же нелепыми являются вообще все приключения с историческими личностями и более крупного масштаба?! Они лишь на расстоянии и со временем начинают казаться чем-то значительным. Кто знает, может быть с его, Рябова, подачи эта тупая и жирная свинья займет видное место в истории.

Итак, вырисовывается такая схема: технические исполнители преступления — организаторы — вдохновители. Первые пусть будут уголовники. Третьи пусть будут консерваторы. Дело за вторыми, за организаторами. Это — забота Соколова. Он мастер в таких махинациях. А он, Рябов, сделает в Москве отчет так, что комар носа не подточит. Он обрисует обстановку в области и в руководстве, опишет меры в отношении консерваторов, обрисует умонастроения интеллектуалов, которым жертва насолила порядочно, и обстоятельства убийства. Пусть эти три фактора не связаны нитями фактического сговора. Это и не требуется. Одно то, что они будут фигурировать совместно, придаст определенный поворот общественному мнению. Остальное люди домыслят сами. Потом он, Рябов, напишет целую книгу на эту тему. Книга станет бестселлером на Западе. Ее переведут на все западные языки. Он тут же придумал название книги: Покушение по-советски. Лишь бы этот недобитый сталинист Соколов не подпортил дело. Этому болвану может взбрести в голову идея докопаться до истины. А какая тут может быть истина?! Дело-то, честно говоря, не стоит выеденного яйца.

Власти и подвластные

Следователь Соколов был прав: Икс, о котором он говорил, на самом деле существовал в Царьграде. Начнем знакомство с ним с того, что перенесемся на десять лет назад, в 1983-ий год, и отправимся вместе со специально отобранными гражданами в аэропорт, где ожидается прибытие секретаря ЦК КПСС Митрофана Лукича Портянкина. Наш Икс тоже направляется туда вместе с другими представителями Протезного комбината имени маршала Буденного изображать энтузиазм народа по поводу визита столь важной персоны.

Визит важной персоны из Москвы в Партграде, как еще недавно именовался Царьград, превращался во всенародный праздник. В магазины на путях следования высокого гостя завозили дефицитные продукты питания и вещи колбасу, селедку, сыр, туалетную бумагу, зубные щетки, бюстгальтеры, босоножки. В городе начинало твориться нечто невообразимое. Магазины буквально брали штурмом. Ослаблялись ограничения на пьянство. Пьяных не забирали в милицию и в вытрезвители. Правда, дефицитные предметы продавались далеко не всем, а лишь членам свиты высокого гостя и особо отобранным партградцам. Последние потом сдавали их обратно. В награду за это им продавали по банке растворимого кофе. Москвичи увозили все с собой, распространяя слух, будто в провинции живут припеваючи. Праздник так же резко обрывался, как и начинался. На другой день магазины снова пустели. Милиция и дружинники с удвоенной яростью набрасывались на пьяниц.

Такие праздники прочно врезались в память жителям города. Встречались, к примеру, два Ивана. Хотя, честно говоря, Иванов тут осталось мало. Преобладали Эрики, Эдики, Рудики, Гарики и прочие. Итак, встречаются два Ивана.

— Где ты такой шикарный костюм приобрел, — спрашивает один Иван.

— А помнишь, в прошлом году Портянкин приезжал, — говорит другой Иван. — Забежал я в магазин, схватил этот костюм и черным ходом удрал. Говорят, КГБ до сих пор разыскивает, кто этот ловкач был.

Иваны хохочут и идут по такому случаю в ближайшее злачное место отметить удачную покупку. Это тоже характерно для Партграда: расходы на выпивки по поводу покупок товаров втрое превышают расходы на сами покупки. А в горбачевские годы партградцы стали отмечать попойками даже приобретение бутылки водки или горбачухи — самой убийственной самогонки, изобретенной в Партграде в связи с началом эпохи Великой Трезвости.