Смута

Если бы я сегодня велел оседлать боевого коня из гвардейских конюшен, такого бы не случилось. Они проходили специальные тренировки, готовясь к сражениям, в которых все взрывалось, громыхало, сверкало и шумело. Шикарный вороной жеребец фризской породы, преподнесенный мне в дар испанским королём Фердинандом Седьмым, годился для выездки, но его тонкая нервная организация не была подготовлена к таким экстраординарным происшествиям. Ещё раз успокаивающе погладив благородное животное по крутому боку, я вдруг заметил какой-то отсверк на его животе около левого локтя… Заинтересованно склонившись поближе, я вдруг почувствовал всем своим магическим чутьем приближение смертельной опасности. Отлично натренированный своим наставником, архимагом Черкасским, я безошибочно определил направление, откуда исходила угроза, и метнул туда воздушный кулак. Раздался сдавленный вскрик, с крыши здания напротив меня свалился темный силуэт, с отвратительным влажным треском впечатавшись головой в булыжную мостовую. С опаской приблизившись к незнакомцу, я едва сдержал рвотный позыв. При всем желании, опознать его я не смог бы, даже будь он моим ближайшим знакомым. Неудачное приземление раскололо череп бедняги, от лица осталось лишь кровавое месиво, по округлым камням растекалась чернеющая в сумерках лужа… Несколько раз я глубоко вздохнул, стараясь не смотреть лишний раз на тело неудачливого убийцы. Настороженно озираясь по сторонам, я прислушивался к окружающему, справедливо опасаясь, что рядом могут оказаться его напарники. Вдалеке послышался дробный звук копыт, эхом отдающийся между стен каменных строений, тянущихся непрерывной линией вдоль дороги. Скорее всего, меня нагоняла моя охрана, но я решил не рисковать. Бесшумно отступил за угол дома, с которого сбил покушавшегося на меня незнакомца, держа наготове боевое заклинание воздушного смерча. Шагнув в тень у стены, я почувствовал, что зацепил ногой какой-то предмет. Не отрывая взгляда от того направления, откуда доносился шум приближающейся кавалькады, я присел и нащупал рукой нечто гладкое, явно отполированное множеством прикосновений… Скосив глаза, я увидел, что оглаживаю ложе небольшого арбалета. Присмотревшись, я заметил угрожающий багровый отблеск замысловатых рун, покрывающих это оружие, и спешно отдернул руку. Магическая медицина — это, конечно, круто, но не хотелось бы подцепить какое-нибудь жуткое заклятие! Или остаться без руки…

Первый добравшийся до места офицер осадил взмыленного коня, ловко соскочил с него и стал озираться, поводя саблей, сияющей активированными рунами. Заметив моего жеребца, он перебежал к нему, профессиональным взглядом выцепил темнеющий на мостовой безжизненный силуэт, заметно напрягшись. Присев рядом, он наскоро осмотрел труп, убедившись, что это не мои мозги расплескались по дороге. Тут прибыли еще несколько гвардейцев, и я, окликнув их, осторожно выдвинулся из тени, в которой укрывался. Один из ребят взял под уздцы моего скакуна, остальные окружили меня с оружием наизготовку. Вскоре к нам приблизился экипаж, от поездки в котором я ранее столь легкомысленно отказался. Сейчас же с огромным облегчением я нырнул в предусмотрительно распахнутую дверцу, устроился на скамье, откинул голову и неожиданно для себя задремал.

Очнулся я от непродолжительного сна уже на подъезде ко дворцовым воротам. Послышался неясный бубнеж гвардейцев, удаляющийся топот копыт одинокого всадника, спустя минут пять и мы тронулись с места. Окружив меня таким же плотным кольцом, бравые ребята чуть ли не на руках занесли меня в парадные двери. Предупреждённый о чрезвычайном происшествии Юрий уже встречал меня со встревоженным лицом. Подхватив его под локоть, я увлёк подполковника за собой, направляясь в кабинет. На завтра я назначил собрание Высшего Совета империи, а сегодня хотел обсудить все, чем «порадовал» меня этот насыщенный день. Заговоры, покушения — у меня голова шла кругом, и я уже не знал, кому я могу доверять. У каждого из моих советников, министров и высших военных чинов могли найтись весомые причины желать моей смерти. Будучи в растрепанных чувствах, я чувствовал, что нужно выговориться, расположить все известные факты, найти во всем этом систему. И самому мне было не справиться. Моя проснувшаяся паранойя издавала пронзительные звуки тревоги, стоило мне подумать, например, о канцлере, Владимире Громове. А мысль о Юрии, что на деле доказал свою преданность мне, встречала настороженным молчанием.

— Проходи, садись. Сейчас велю принести чаю…

Я, не зная, как начать разговор, отвлекался на успокаивающие бытовые мелочи. Юрий, не смея мне перечить, осторожно устроился на краешке кресла и встревоженно наблюдал за тем, как я нервно расхаживаю по кабинету. Наконец, я остановился: