Смута. Ее герои, участники, жертвы

Старице сразу понравилась скромная и жизнерадостная Евдокия. Естественно, что у той не было своих средств на роскошный свадебный наряд. О нем пришлось побеспокоиться Марфе. В спешном порядке ее мастерицы изготовили для невесты великолепные одежды, взяв за образец парадное платье Ирины Годуновой. На белую сорочку Евдокии надели красную рубашку из тафты с длинными рукавами. По краям она была очень искусно вышита жемчугом и яркими драгоценными камнями. Сверху нее был надет летник, напоминавший сакос, из бархата. Он также был украшен великолепной вышивкой из драгоценных камней и тонким кружевом по краям рукавов. Самой верхней одеждой была мантия-покрывало из тонкой светлой материи, расшитая по краям сапфирами, алмазами и другими самоцветами.

Отдельно была изготовлена корона, имевшая 12 башенок (по числу апостолов) из очень ценных каменьев и жемчуга, внизу по кругу были расположены аметисты, сапфиры и топазы. Кроме того, с двух сторон ниспадали тройные длинные цепи из мелких камней, заканчивающиеся изумрудами. Украшением наряда служило и широкое ожерелье из крупных жемчужин и алмазов. На ноги невесте надели черевики — туфли с острыми вытянутыми носами, вышитые золотыми нитками и жемчугом, с высокими каблуками, под которыми мог пролететь воробей. В качестве свиты Евдокии было выбрано несколько знатных женщин, одетых во все белое. Все великолепные наряды были сшиты и изготовлены за месяц. Для себя Марфа также изготовила новую монашескую одежду из шелковой тафты. По обычаю, она была черного цвета. Но шубу можно было носить более светлого оттенка. Поэтому соболей покрыли темновишневым бархатом, но даже в таких одеждах Марфе не полагалось присутствовать в общественных местах, т. е. во время венчания и пира.

Бракосочетание не стали откладывать. Оно состоялось 5 февраля 1626 года. Имя же невесты официально было объявлено только за три дня до этого. Тогда же Евдокию переселили в царский терем. Главным распорядителем на свадьбе стал брат Филарета Иван Никитич Романов. Дружки остались те же, что были на первой свадьбе. В Успенский собор Михаил отправился верхом на коне. Евдокию повезли на санях. Филарет благословил молодых уже в соборе. Марфа это сделала заранее.

Сохранилось изображение свадебного пира. В центре за особым столом сидят Михаил Федорович и Евдокия Лукьяновна. Сбоку, вдоль стен, длинные столы для гостей.

Около Михаила — мужчины, около Евдокии — женщины. Интересной особенностью этого пира было то, что на него были приглашены не только представители знати, но дворяне, купцы и простые горожане. Возможно, это было сделано для того, чтобы показать демократичность государя и его жены. Трудно сказать, была ли на этом пиру Марфа. По этикету ни ей, ни Филарету присутствовать на нем было не положено. Но, думается, что столь важное событие было позднее отмечено в узком семейном кругу.

Судя по всему, скромная Евдокия пришлась по душе Великой государыне. Она даже постаралась принять все меры к тому, чтобы брак сына оказался удачным. Для этого она спрятала в свой ларец венец невесты — подальше от сглаза, — и запечатала его своей печатью. Молодая жена оценила заботу свекрови и стала питать к ней самые добрые чувства. Вместе они проводили досуг, вместе совершали богомольные поездки по монастырям. Марфа с радостью передала свое искусство вышивки и золотошвейного дела внимательной Евдокии. Ведь после свадьбы молодая царица становилась хозяйкой дворца и должна была заботиться о красивой одежде и для царя, и для его отца, и для придворных.

С помощью великой государыни для Евдокии отделали покои. Вновь была восстановлена Приемная палата. Ее свод был вызолочен, а по золоту сделаны росписи: на них были сцены из библейской истории, деревья, виноградные кисти, птицы. В центре был повешен красивый канделябр в виде льва, из пасти которого свисала кольцами змея. На ее теле были установлены подсвечники. В этом помещении был престол для царицы, над которым повесили большую икону Богоматери в дорогом окладе. На пол были постелены персидские ковры, на которых были вытканы охотники и всякие звери.

Вскоре оказалось, что Евдокия очень любит различные развлечения. По ее заказу в Передних сенях были повешены качели, обитые цветным бархатом. Кроме клеток с белками и попугаями, она поставила у себя в светлице клетки с горностаями. На Масленицу на склоне Кремлевского холма стали устраивать «скатные» горки для катания на санях. Очень нравились молодой царице гонки на оленьих упряжках, которые пригонялись в Москву с Севера. По примеру Марфы Евдокия завела у себя штат игрецов, развлекавших ее народными играми и хороводами. «Домрачеи» — слепые игрецы — пели народные песни-былины об Иване Грозном, смерти Скопина-Шуйского, несчастной царевне Ксении, злом еретике Гришке Отрепьеве. Бахарки (шутихи-сказительницы) рассказывали на ночь всевозможные волшебные истории. Когда в Москве появлялись паломники, то Марфа вместе с Евдокией зазывали их к себе и слушали рассказы о путешествиях по святым местам.