Смута новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова

— Эх, дураки мы, променяли кукушку на ястреба! — заплакали голокомчане и бросились разбирать доски. Ваню вытащили полузадохшегося, посиневшего. Откачивали. Спортсмена деловито дубасили станционные грузчики.

В дверях новенького финского своего домика показался, держась за косяк, лектор Босяков с перевязанной головой.

— Я же говорил, — плаксиво начал он, — что никакого воскресения быть не может: физика, партия и правительство учат нас…

— А тебя мы поучим! — заревели голокомчане. Босякова повалили и топтали ногами.

Чмотанов охнул раз и затих. Его понесли на руках.

Шли мрачные.

* * *

Два агента, сброшенные на пригородном болоте ночью, проснулись и позавтракали калорийным авиационным пайком, свернули надувные матрацы и двинулись к городу.

— Буратино, — сказал агент шедшему рядом товарищу. — Я Звезда. Как слышите, прием.

— Хорошо, — сказал Буратино.

— Впереди на дороге скопление народных масс. Что это? Прием.

— Несут кого-то, — сказал Буратино.

— Проверим, прием.

— Поглядим, конечно.

Агенты шли по снежному полю в белых синтетических куртках.

Они выбрались навстречу процессии. Как было условлено, Звезда ушел вперед.

— Хороните? — спросил шепотом Буратино у бабы, завороженно уставившейся на импортную форму агента.

— Где брали? — спросила она тоже шепотом, ощупывая материал.

— Чего?

У бабы адским пламенем разгорались глаза: — Шить отдавали или так достали?

— А! — отмахнулся агент. — На работе дают, спецовка.

— Ну уж! — поджала губы женщина. — У нас тоже вон спецовки да телогрейки дают, срамота да и только.

— Гражданка, а куда идут все эти рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция?

— Да вот Ленин у нас в Голоколамске объявился, помяли сгоряча. В больницу несем.

— Ленин?! — заволновался Буратино.

— Ну да, Ленин. А что?

Агент протискивался вперед. Баба вцепилась в него и тащилась сзади:

— А как, со скидкой дают шубки-то или дорогие?

— Отцепись!

И точно: на руках членов месткома Игольного комбината им. Павлика Морозова[37] лежал Ленин.

«Звезда, я Буратино! — засипел агент в микрофончик, зашитый в носовом платке. — Я у цели, у цели! Как слышите, прием».

— Отлично слышу! — рявкнула шапка на голове Буратино. Тот, чертыхнувшись, стащил ее, растроганно мял в руках, вертя ручку громкости.

Впереди на дороге маячил Звезда.

«Вызови транспорт, приятель, берем цель!».

— О'кэй! — заорала шапка.

Звезда сошел в кювет, зарылся в снег и вытащил из живота прутик антенны.

Буратино дернул в кармане предохранитель двенадцатизарядного кольта и шел сзади месткома, пожирая Ваню глазами.

«Полное сходство. Где только он уродился», — ликовал чекист.

Профессиональным острым взглядом он заметил над горизонтом стрекозу, почти не двигающуюся с места.

— Товарищи! — Буратино выбежал вперед, останавливая процессию. — Ваше превосходительство рабочий класс! Успеем ли мы донести товарища Ленина? Не перестанет ли биться его сердце? Давайте вызовем скорую помощь! Вождь пролетарской революции в опасности!

В небе раздался гул двигателей. Буратино замахал носовым платком.

Звезда выстрелил из ракетницы. Вертолет медленно снизился. Голокомчане зачарованно смотрели на транспорт будущего. Из его светло-зеленого стального брюха вывалилась веревочная лестница. Подпрыгнув и забравшись на перекладину, Звезда подплыл к членам месткома. Уцепившись ногами за лестницу, агент свесился и обнял Ваню за талию.

И тут голокомчане разглядели на брюхе вертолета иностранные буквы: UdSSR[38].

— Шпионы!! — что есть силы закричал член месткома Барашков (сам председатель лежал, трепеща и страшась народного гнева, на комбинате в ящике с конторскими кнопками). Он подпрыгнул и ухватил Чмотанова за штиблеты. На отважном Барашкове повисли четыре профсоюзных активиста, а последним прицепился Буратино.

— Караул, разрывают! — заорал Чмотанов.

— Невежи! — визжал лектор Босяков, вынырнув из толпы. — Человек именно тем, и только тем и отличается от атома, что он неделим! — Его моментально смяли.

Буратино не потерял присутствия духа. Он лез вверх по живой цепи, применяя против месткомовцев приемы из всемирно известной борьбы хун-ци.

На высоко болтавшейся лестнице висели агенты и Чмотанов. Заместитель Барашков сорвался и тяжело ударился о землю. За ним просвистел чмотановский ботинок.

Сельповский сторож Аггеич сорвал с плеча неразлучную двустволку и прицелился в выпуклое брюхо вертолета.

— Бей, Аггеич! Уйдут, бей Христа ради! — кричал у него над ухом безоружный инструктор ДОСААФа[39].

— Дык у меня в одном стволе — соль, а в другом горох! — по-бабьи причитал Аггеич, не отрываясь от приклада.

— Да не тяни ты! Огонь! — скомандовал побледневший инструктор и рубанул воздух рукой.

Аггеич нажал на спусковой крючок.

Грянул почти пушечный выстрел. Вертолет крутануло в воздухе. Лестница оборвалась, посыпались люди, и — расторопные официанты из ресторана «Дорожный» поймали Ваню Чмотанова на растянутое полотнище переходящего Красного знамени[40].

— Огонь! — снова скомандовал полковник запаса, и сторож Аггеич всадил горох в моторную группу вертолета.

Машина ринулась к земле. Грянул взрыв.