Смута. Том 1

— Ну, например, германский «люгер», — невозмутимо сказала Ирина Ивановна. — «Люгер» под патрон девять на девятнадцать миллиметров. Я бы предпочла что-нибудь потяжелее, американский «кольт М1911» сорок пятого калибра, но достать для него боеприпасы, боюсь, будет несколько затруднительно.

— «Кольт М1911»? Даже не слыхал о таком. А вот «люгер» пожалуйста, «люгер» мы достанем. А вы, товарищ Ирина, сразу видно — специалист! — с уважением закончил Михаил. — В общем, считайте себя принятой на службу делу революции. Настоящей революции, социалистической. Недолго этим временным осталось сиживать.

— Недолго, — эхом откликнулась Ирина Ивановна.

— Мы, большевики, приведём народ к счастью! — стукнул кулаком комиссар. — А теперь… вы позволите подвезти вас до дома, товарищ Ирина?

— Буду вам очень признательна, товарищ Михаил, — улыбнулась Ирина Ивановна.

…Грузовик остановился на Шпалерной, возле дома № 34.

— Дом архива и служащих министерства императорского двора. — Комиссар явил неплохое знание петербургской топографии.

— Совершенно верно, моя подруга — дочь мелкого чиновника в бывшем министерстве. — Ирина Ивановна поставила ботик на булыжную мостовую. — Теперь вот приютила меня.

Кажется, товарищу Михаилу очень хотелось надеяться на продолжение, однако его новообретённая соратница лишь улыбнулась на прощание и по-мужски протянула руку:

— Тогда до завтра, товарищ Михаил?

— Так точно, — выпалил он, словно перед начальством, и замешкался, сам не зная с чего. — Товарищ Ирина… С вашего разрешения, я заеду за вами? Скажем, в девять утра? Постараюсь, чтобы всё уже было, и «люгер» для вас чтобы был тоже.

— Благодарю, — вновь улыбнулась она.

— Да, и вот, возьмите, — заторопился комиссар, протягивая ей большой красный бант. — Приколите… на пальто. Мандат — хорошо, но и бант не помешает.

Ирина Ивановна вновь кивнула, быстро добежала до парадной. Комиссар застыл на подножке грузовика, глядя ей вслед и отчего-то хмурясь.

Она почувствовала его взгляд, обернулась вопросительно.

— Хочу удостовериться, что с вами всё в порядке! — заторопился комиссар. — Где этот каналья дворник, буржуй недорезанный?!

— Помилуйте, товарищ Михаил, ну как же так, дворник — и «буржуй»?

— Простите, вырвалось, — товарищ Михаил опять смутился.

Меж тем дверь запертого по ночному (и вообще тревожному) времени парадного распахнулась, появилась бородатая физиономия дворника. Ирина Ивановна поспешно сунула ему монетку, исчезая в проёме. Угостив комиссара весьма неласковым взором, дворник с шумом захлопнул тяжёлую дверь.

— Ишь, контра… — пробормотал Жадов. — Ладно, поехали в расположение, Егор!..

Петербург,

31 октября 1914 года.

В девять утра грузовик «руссо-балт М24–40» уже стоял возле подъезда дома № 34 по Шпалерной улице.

Ирина Ивановна Шульц появилась из дверей минута в минуту. На лацкане пальто — красный бант.

— Товарищ Ирина! — Комиссар соскочил на мостовую, галантно протянул руку. — Садитесь, садитесь скорее. Едем, дел много…

— Каких же, товарищ Михаил?

— Ну, во-первых, паёк ваш. Вы вот ели утром?.. Небось ведь нет!..

— Полночи гремело, лавки все закрыты, — кивнула Ирина Ивановна. — Так что не откажусь, товарищ Михаил. Подруга моя со стариком-отцом тоже сидят без единой крошки, все запасы прикончили.

— А они как? — подозрительно осведомился комиссар. — Наши? Или небось нет?..

— Подруга моя — наша, — мигом ответила Ирина Ивановна. — А отец… ну, старорежимный он, конечно, но — сочувствующий.

— Это вы хорошо сказали — «старорежимный»! — одобрил Жадов. — Едемте, едемте! Сегодня такой день… такой день будет!..

— Какой же? — невозмутимо поинтересовалась товарищ Ирина, устраиваясь на переднем сиденье грузовика.

Комиссар только сделал загадочное лицо.

— Трогай, Егор, трогай, да живее! Товарищ Ирина, «люгер» вам тоже подобрали. И с кобурой!..

— О, благодарю!..

В бывшем полицейском участке Жадов торжественно вручил «товарищу Ирине» новенький, в заводской смазке, «люгер», столь же новенькую кобуру, три запасные обоймы и целый кофр с патронами.

И, конечно, простодушный комиссар даже не заметил едва дрогнувших губ m-lle Шульц. И не догадался, что думает она сейчас о том разгромленном магазине, откуда появилось это великолепие, и о том, что случилось с его хозяевами, живы ли они вообще?..

Но вслух она, само собой, ничего не сказала. Только поблагодарила — и за «люгер», и за аккуратно, по-приказщически перевязанный шпагатом пакет вощёной бумаги, где имелись и мука, и сахар, и соль, и крупа, и консервы, и даже табак.

— Пейте чай, товарищ Ирина. Вот сахар, только что покололи…

— Спасибо, товарищ Михаил. Но я без дела сидеть не привыкла и даром пайки получать тоже. Я готова исполнять задания пар… то есть трудового народа!

— Именно! Именно трудового народа! — обрадовался комиссар. — Ешьте, товарищ Ирина, ешьте. Вот, колбасы подвезли. Хорошая, домашняя.

— Спасибо, — повторила Ирина Ивановна. — Но всё-таки, как насчёт дела? Я не колбасой закусывать к вам шла, товарищ Михаил!