Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников

Показания «царевича», данные им после пленения царскими воеводами, дают точное представление о силах, выдвинувших его, и их программе. До принятия царского имени бывший холоп Илейка Коровин служил чуром — молодым товарищем у старого казака Б. Семенова, беглого холопа боярина князя В. Черкасского. Ко времени прибытия в город «Петра» боярин находился в путивльской тюрьме. В числе инициаторов самозванческой интриги были старый казак Василий (беглый холоп князя Н. Трубецкого), атаман терских казаков Ф. Бодырин и другие лица. Как и Илейка, эти казаки участвовали в Смуте на стороне Лжедмитрия I в 1605 г. Добившись трона с помощью вольных казаков, «добрый царь» не оправдал их надежд. Вину за это казаки всецело возлагали на «лихих бояр». «И стало, де, на Терке меж Козаков — показал «Петр», — такие слова: «Государь, де, нас хотел пожаловати, да лихи, де, бояре, переводят, де, жалованье бояре, да не дадут жалованья».^{396} Казаки, посадившие Лжедмитрия на трон и некоторое время несшие караулы в Кремле, очень точно обрисовали положение. Именно бояре настояли на роспуске повстанческих отрядов и удалении их из Москвы. Весной 1606 г. казаки подняли мятеж, ставя целью расправиться с «лихими боярами» и посадить на трон своего казацкого царевича, от которого они могли бы беспрепятственно получать жалованье за службу.

Поход «Петра» в Поволжье весной 1606 г. сопровождался восстанием в ряде поволжских городов. «Чернь» выступала в поддержку самозванца, тогда как воеводы оказывали ему сопротивление. Осенью 1606 г. события развивались аналогичным образом. На пути в Северскую землю отряд «царевича» должен был пройти через город Царев-Борисов, находившийся в руках воевод Шуйского. Город имел превосходные укрепления и артиллерию. Его гарнизон был одним из самых многочисленных на юге России. В крепости сидел воевода М. Г. Сабуров. Этот «лихой боярин» был хорошо известей вольным казакам. Терские и волжские казаки не забыли, сколько крови они пролили под стенами Астрахани, которую Сабуров оборонял от сторонников Лжедмитрия I в начале 1605 г. Молодой казак Илейка Коровин находился среди повстанцев и побывал в осажденной крепости, видимо, в качестве лазутчика. В 1606 г. боярин Сабуров категорически отказался сдать крепость «царевичу Петру». Но ему не удалось удержать в повиновении гарнизон, состоявший в своей массе из стрельцов и служилых казаков. Вмешательство местного духовенства не спасло дела. По свидетельству старца Иева, «как в смутное время шел вор Петрушка с казаки и он, Иев, царегородских всяких людей от того (мятежа. — Р. С.) унимал и наговаривал, чтоб они против вора стояли, и оне ево за то хотели убить».^{397}Старец избежал гибели, но воеводы М. Г. Сабуров и князь Ю. Приимков-Ростовский были казнены казаками.^{398} Совершенно так же действовали казаки «Петра» в другой степной крепости — Ливнах. Дворяне, братья Лодыженские, подали в Разрядный приказ документы, из которых следовало, что «отца их вор Петрушка убил на Ливнах».^{399}

Даже в северских городах, находившихся в руках сторонников Лжедмитрия I, признание казацкого «царевича» сопровождалось распрями и борьбой. Против самозванца выступило влиятельное местное духовенство. В самом начале гражданской войны монахи Богородицкого Молчинского монастыря в Путивле, увлеченные общим потоком, поддержали Лжедмитрия I, за что получили в дальнейшем вотчину. Царь Василий Шуйский подтвердил пожалование расстриги, но его милость была связана с политическими расчетами. Игумен монастыря Дионисий привез из Москвы чудотворную икону и попытался убедить путивлян, что «царевич Петр» — обманщик и самозванец. Казаки поспешили разделаться с игуменом. Как писали в своей челобитной царю старцы монастыря, их игумен, вернувшись в Путивль «и видя в мире смуту и прелесть, вора Петрушку, не боясь смерти, обличал. И вор Петрушка велел того игумена за то убить з башни до смерти. И на тое монастырскую вотчину царя Василья жаловалные грамоты, взяв у него, изодрал… и как вор Петрушка был в Путивле и игумена Деонисья скинул з башни и убил до смерти…»^{400}.