Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников

Тюрьмы Путивля были переполнены. В самом начале восстания под стражу были взяты местные воеводы князь А. И. Ростовский с товарищами. Когда Болотников выступил в поход на Москву, он не стал казнить арестованных. За полгода в Путивль привезли много пленных бояр, стольников, знатных дворян, захваченных в разных городах. Знать имела право на то, чтобы ее судил сам царь. Вожди повстанцев оставались на почве законности, отправляя пленных воевод на царский суд в Путивль. Ветераны Лжедмитрия I опасались вызвать его гнев. Они помнили, что в дни московского похода «добрый царь» нередко жаловал захваченных воевод, а казнил лишь немногих. Когда в Путивль явился «царевич Петр» с казаками, сидевшие в тюрьмах воеводы и дворяне подверглись едва ли не поголовному истреблению. С этого времени казни дворян приобрели несравненно более широкий размах, чем на ранних этапах восстания Болотникова. Значит ли это, что с переходом руководства в руки вольных казаков движение пошло по новому руслу, приобрело новый характер? Ответить на этот вопрос достаточно трудно. В истории движения «Петра» проступают противоречивые тенденции. Пока в лагере повстанцев не было государя — реального носителя титула царя или царевича, там не могли быть учреждены ни «воровская» Боярская дума, ни «воровской» двор. Именно это обстоятельство позволило Болотникову сосредоточить власть в своих руках. Отсутствие думы в осадном лагере под Москвой отнимало у знати (князья Телятевский, Шаховской, Мосальские, Засекины-Ярославские и др.), участвовавшей в восстании, возможность влиять на решения повстанцев, на их требования, выражавшиеся в «прелестных письмах» и т. д. С появлением «царевича Петра» в Путивле ситуация изменилась. Поведение казацкого предводителя всецело определялось ролью, принятой им на себя. Монарх не мог управлять государством без Боярской думы. Такова была вековая традиция, и Коровин неизбежно должен был идти по стопам Отрепьева.

В начале гражданской войны Лжедмитрий I полгода тщетно хлопотал о том, чтобы привлечь московских бояр на свою сторону. Первый член думы, попавший к самозванцу, окольничий М. М. Салтыков, так и не стал его боярином. «Царевич Петр» оказался в лучшем положении. В Путивле в его свите оказались: боярин князь А. А. Телятевский, князь Г. П. Шаховской, князья Мосальские и другие титулованные лица. Примечательной была судьба Телятевского. При Борисе он был самым решительным противником Лжедмитрия I. За это самозванец подверг его крайнему унижению в Туле, куда Телятевский прибыл с другими боярами после переворота 1 июня 1605 г. Самозванец осыпал бояр бранью, «лаяше яко же прямый царский сын», а затем выдал Телятевского на расправу вольным казакам, прибывшим в Тулу с Дона. Казаки били боярина смертным боем, а затем едва живого бросили в тюрьму.^{401} Полтора года спустя Телятевский, столкнувшись лицом к лицу с вольными казаками, сразу признал своим государем «Дмитрия», а затем «царевича Петра».

После выступления из Путивля «Петр» неизменно ставил во главе, армии или отдельных отрядов титулованных лиц (Телятевского, Мосальских и др.). Казацкие атаманы и сотники из рядовых детей боярских не могли более претендовать на высший воеводский чин.

Скорее всего, знать в Путивле лишь номинально возглавляла повстанческое правительство, реальная же власть находилась в руках казацкого окружения «Петра». Тем не менее образование при особе «царевича» думы, ставшей оплотом дворян, неизбежно изменило общую ситуацию. Пожалование думных чинов и земель было исключительной прерогативой царя. Вопреки гипотезе В. И. Корецкого, никаких сведений о пожаловании поместий Болотниковым в источниках нет. Первые точные данные о поместных дачах в повстанческом лагере четко связаны с именем «Петра». Мценские дети боярские Сухотины в челобитной царю писали, что воры убили их отца и распорядились его поместьем: «А поместейцо, твое царское жалованье, у вора у Петрушки было в раздачи…».^{402} Появление знатных бояр в окружении самозванца, раздача поместий его приверженцам знаменовали новые тенденции в развитии повстанческого движения. Эти тенденции вели к перерождению путивльского лагеря, как то случилось позже с тушинским лагерем.