Смута в России. XVII век

И царствующего града Москвы всякие люди, видя над собою такое зло от Полских и от Литовских людей, от горести серца возстенав, приходили к святейшему Ермогену, патриарху Московскому и всеа Русии, и к бояром с великим плачем и рыданием, чтоб он, великий святитель, на них бедных и насилуемых призрил, и за Богом избранное стадо свое стал, волком и хищником в расхищение не дал. И великий святейший Ермоген, патриарх Московский и всеа Русии, видев сию богопускную язву над великим Росийским государством, и латынскую прелесть розливающуся, и веру конечно нашу погибающу, разжегся любовию по Христе, и поборая по нашей истинной православной хрестьянской вере греческаго закона, как есть истинный пастырь наш и учитель, не хотя дата Богом избраннаго стада своего волком и хищником в расхищение, укрепяся верою, яко лев распалався по Христове церкве, рыкая и вопреки глагола не обинуяся Московскаго государства изменником Михаилу Салтыкову, да Федке Ондронову с товарыщи, и королевскому правителю Олександру Гасевскому: «векую шатаетеся, безумнии! Почто тщенным поучаетеся, и на Христову правую истинную веру и на Его люди воставаете, не зная праведныя воли Божия?» И беспрестани в их злых делех их обличал, и многое от них злодеев бесчестие и тесноту претерпевал, аки крепкий адамант, а обличати их в их злых делех не престал; и всенародное множество всего Росийскаго царствия, всех православных хрестьян, дерзостно взывает, и к подвигом устремлятися повелевает, к Творцу и Содетелю все упование свое возложив, яко близ есте всем призывающим Его. Тогда Сын и Слово Божие коснуся сердец всех православных крестьян. Они же злодеи нимало на то великого святейшего Ермогена, патриарха Московскаго и всеа Русии, обличение преклоншеся, ни страха Божия боящеся, ни страшнаго Христова пришествия судити и воздати комуждо по делом его чающе, ноипаче на всякое зло нача простиратися: царствующий град Москву, во всем Росийском царствии мать градовом деревяной и каменой болшой город, выжгли и высекли не крестьянским обычаем; и церкви Божии, в которых из давних лет славилося имя Божие и за весь мир жертва Богу приносилася, и монастыри осквернили и разорили, и многоцелебные мощи великих Московских чюдотворцов обругали и образы и чюдотворцовы раки обдирали и ломали, и всякое осквернение и поругание нашей православной крестьянской вере греческаго закона починили, и дерзосердаго страдалца, великого святейшего Ермогена, патриарха Московскаго и всеа Русии, непобедимаго, крепкаго в православии столпа, и новаго во святых исповедника, и непоколебимаго поборника по нашей истинной православной вере греческаго закона, с великим бесчестием с престола свергли и из святителскаго сану обнажили, и в заточение посадя, злою мучителскою смертию не крестьянски уморили; а священнический и иноческий чин, и бояр, князя Ондрея Васильевича Голицына, и иных бояр, и дворян, и детей боярских, и всяких служилых людей, и гостей, и торговых, и жилетцких всяких и простых людей бесчисленное хрестьянское множество, мужеска полу и женска, и нескверных младенец побили мучителески, и кровь многую хрестьянскую по всему царствующему граду Москве невинно пролили. А царскую казну, многое собрание из давных лет прежних великих государей наших, царей Росийских, и их царские утвари, царские шапки и коруны, и их всякое царское достояние, и чюдотворные образы к Жигимонту королю отослали, а досталную царскую казну, и в церквах Божиих и в монастырех, и в домех, и в лавках и в погребех многие неисчетные богатества Московских всяких людей пограбя, по себе розделили. А многих великих родов, блаженные памяти царя и великого князя Федора Ивановича всеа Руси, племянника Михаила Федоровича Романова-Юрьева, и бояр, и окольничих, и дворян, и дияков и всяких чинов всяких людей, захватили в городе в Китае и в Кремле, и держали их в неволе, а иных за крепкими приставы. И видя такому великому и преславному Московскому государству от Жигимонта короля Полского, и от его Полских и от Литовских людей конечное разоренье, и православной хрестьянской вере поруганье, и святым местом осквернение, хто не в ос плачет и не возрыдает? Превыше бо бысть сие зло Вифлиомскаго плача от беззаконнаго детоубийца Ирода: там бо младенцы токмо убийственными закалахуся дланми; зде же престаревшиеся и седи, и цветуще и в возраст приходяща юноша, и жены чистообразны, и отроковица нетленный, и младенцы безгрешны вкупе от Ляхов и от Германского роду раздробляхуся и заколахуся. Рыдание же повсюду и плач велегласен на мир восходит, и горы убо супротив плачющим возглашаху, бреги же волнами супротив шумяху, и бысть гром по всему граду всемертвенный, и смертная врата повсюду проливался. И сице убо преславное во крестьянех Московское государство от Полских и от Литовских людей внезапу в запустение приходит, и бояре и воеводы, и все христоименитое воинство и все православные хрестьяне, токмо взирая сердечныма очима ко всемогущему Богу, Сотворителю нашему, и к рождыней Его пречистой Богоматере, слезным рыданием глаголем: увы, нам, увы, горе, горе! Видя нам такому великому и преславному хрестьянскому государству, и святым Божиим церквам, от Полских и Литовских людей разоряющеся и до конца погибающе, и вместо радостных песен плачевные гласы испущающе, еже праведный Бог за грехи наша таких врагов на нас попустил.