Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)

    На крыше старого многоэтажного дома как маяк в ночи горел костер. Пламя, укрытое от ветра внутри ржавой бочки, бросало теплые желтые блики на лица пятерых подростков. Синдзи перебирал струны гитары и пел, не отрывая взгляда от огня. Остальные подпевали, пусть нестройно, пусть нескладно, главное чтобы слова шли от сердца:

    Путь по Грани миров, как по кромке клинка -

    Между Светом и Тьмой, между жизнью и смертью.

    И так хрупок тот мир, что мы держим в руках,

    Мир, в который другим так не просто поверить.

    Боль от ран на душе, и закрыты глаза -

    Для чего взгляд вперёд, если путь прям и ясен?

    И нет рядом того, кто бы мог подсказать,

    Куда дальше идти, если пламя погаснет.

    Жизнь – свеча на ветру, и дрожит огонёк,

    И нетвёрдой рукой в Книгу вписаны судьбы.

    Позабыта дорога, и путь наш далёк,

    Жизнь на Грани миров, как на грани безумья.

    Через память и боль, и опять долгий сон,

    И опять путь прямой ляжет под ноги сталью,

    И замрёт на губах то ли вздох, то ли стон -

    Снова странники уходят за призрачной далью…

    Как легко потревожить свой маленький мир:

    Чуть коснулся не так - и изломаны крылья.

    В этой жизни не слишком всё просто, пойми -

    Против зова души воля часто бессильна.

    Это просто печаль, это скоро пройдёт,

    Как за ливнями вновь возвращается солнце,

    И растопит жар пламени мертвенный лёд,

    И забудется боль, и надежда вернётся…

    (Тэм –Путь по Грани)

Глава XIII Вопросы Этики

Ведь, в сущности, нет ничего ни хорошего, ни дурного - все зависит от взгляда.

Вильям Шекспир "Гамлет"

    Дата: 24 мая 2016 года

    Время: добрые люди сидят по домам

    Место: темные задворки Токио-2

    Злой свет прожекторов обходил набережную стороной. Узкая дорожка сиротливо прижималась к серой стене, за которой к ночным облакам тянулись угрюмые постройки промышленного района. Впереди нависала над головой темная громада автомобильного моста – связующего звена между промзоной и сверкающим краем нарядных небоскребов. Там, на другом берегу широкого залива свет миллионов окон смешивался с мерцанием неоновых реклам. Отблески чужой радости пересекали водную гладь и ту же растворялись без остатка во мраке и холодной пустоте. Прогулочные трамвайчики, украшенные гирляндами разноцветных фонариков, толстобокие теплоходы и юркие моторные лодки старательно держались светлого берега.

    Промозглый ветер тянул свою тоскливую песнь среди стальных конструкций моста. Ему подпевали опоры, тяжкими вздохами провожавшие редкие в столь поздний час машины. Под мостом царила тьма. Лишь в закутке между одной из опор и граничной стеной промзоны потрескивал небольшой костер. Круг желтого света освещал немудреный быт человека без определенного места жительства: старый матрас, настолько грязный, что казался естественной частью ландшафта, груда тряпья, разной степени изношенности и картонный ящик с немногочисленными пожитками. Картина неприглядная, но все равно чувствовалось, что хозяин лежбища еще не до конца опустился.

    Над костром уютно шкварчал угольно-черный от копоти котелок. Пахло едой, дымом и домашним уютом. Огонь согревал и освещал.

    Но, к сожалению, не мог защитить от непрошенных гостей.

    Из ночного мрака вынырнул японец средних лет в "докерском" рабочем наряде. Маленькие, хитрые глазки деловито просканировали обиталище, подмечая всякие мелкие детали и, завершив обзор, остановили взор на куче тряпья на лежбище. Незнакомец брезгливо скривился:

    - Ты что-ли… - мужчина сделала паузу и мерзко ухмыльнулся. - "Гуру"?

    Куча тряпья зашевелилась и ответила:

    - И тебе здравствуй, мил человек. Чем обязан?

    - Разговор есть.

    - Деловой?

    - Более чем. Давай-давай, Гуру, подымайся. – незнакомец нетерпеливо хлопнул в ладоши.

    - Ну раз так, тады конечно… Как же не подняться то… О-хо-хох… - над тряпьем с кряхтением показалась голова в вязаной шапке.

    Хозяин печального обиталища оказался старым, но пока еще не немощным европейцем. Особые приметы: могучая, седая как лунь, борода, нос картошкой и живые какие глаза, смотрящие на мир с особой хитринкой, присущей опытным, изрядно пожившим и много чего на свете повидавшим людям. Старик улыбнулся во все свои последние полтора десятка зуба:

    - Уф, старость не радость… Кости ломит, да и зрение уже не то… Видать недолго мне осталось… А ведь было же время… Эх… - по-японски старик говорил бегло, со слабым акцентом.

    - Было-было! – согласно кивнул незваный гость. – Только давно и неправда. Значит зрение уже не то? ОК, сейчас проверим! – он достал из нагрудного кармана куртки маленькую заламинированную фотографию и сунул старику под нос. – Видал такого, Гуру?

    Старик с минуту старательно напрягал морщины на лбу и чесал в затылке, потом сокрушенно вздохнул и отрицательно покачал головой:

    - Увы и ах, ТАКОГО… - он сделал упор на слове "такого". – не видал.

    - Уверен? Не спеши, посмотри повнимательнее. Я подожду.