Смысл игры и другие выступления

Он давал интервью Собчак о цветах, пока Путин, так сказать, обсуждал одну концептуальную тему за другой? Он то называл то, что клубится на Болотной и Сахарова «оранжевой проказой», то говорил, что это наши сторонники? Он вроде вышел рядом на Пушкинскую с небольшим количеством людей, или не вышел? Он… Где он был?! Каким образом, каким ветром его смело с главной позиции, с позиции основного противника Путина, а на эту позицию выдвинулись абсолютно другие люди. Кто это сделал? Как это могло происходить мимо воли Зюганова? Что он должен был сделать для того, чтобы этого не случилось? Активно бороться за то, чтобы оказаться на этом месте [кладёт стикер с надписью «Зюганов» поверх стикера с надписью «несистемная оппозиция» на второй схеме]. Значит, либо он должен был (если уж он сказал, что это «оранжевая проказа») подписывать антиоранжевый пакт со всеми силами, включая «Суть Времени»; выходить на Поклонную, перехватывая инициативу у Путина; либо он должен был выбегать на эту Болотную и Сахарова и там кричать, аки дьякон, всё, что угодно, лишь бы оказаться в этой точке [кладёт стикер с надписью «Зюганов» поверх стикера с надписью «несистемная оппозиция» на второй схеме] и навязывать там свою повестку дня. Но он не мог сидеть вот здесь, он не мог сделать так, чтобы его вот с этого уровня подвинули вот на этот [перекладывает стикеры на схеме]

Ну не мог он это сделать. Ни один политик это делать не может, если он хочет остаться в процессе, в игре, в истории — где угодно, просто в политике. Через какое-то время обнаружилось еще большее. Обнаружилось, что тут еще есть такой игрок, по фамилии Удальцов. Все его видели? Все лицезрели? Как говорится, без комментариев. Но этот игрок стал уже важнее, чем Зюганов, потому что он-то в площадном пространстве нарисовался, а Зюганов из этого пространства, ставшего основным, слинял. И этот Удальцов сказал, что вся цель политической борьбы заключается в том, чтобы Президент России Дмитрий Анатольевич Медведев остался на два года Президентом и провел там какие-то политические реформы. Всё. Удальцов это сказал.

Зюганов оказался парализован. Он не отреагировал ни на что — ни на это замещение его места главного антагониста Путина. Он не мог отдать это место главного антагониста. Вот протагонист — вот главный антагонист. Его взяли, пихнули, дали пинка под зад, откинули на неизвестное пространство, а сами влезли сюда. Какой политик может это позволить сделать с собой? Он должен вернуть себе место главного, а не второстепенного фактора. А уж если Удальцов поехал, так сказать, с подобного рода далеко идущими заявлениями, то этого Удальцова надо было наказать, по крайней мере, с ним надо было расторгнуть отношения. Но ведь никто не сделал ничего. А тогда оказалось, что главный сюжет чуть ли не этот [прочерчивает линию «Путин — Медведев на 2 года»]. Что вопрос даже не о том, что некая несистемная оппозиция хочет против Путина осуществить революцию (ради чего, с какой программой, в каком направлении? Это мы уже обсуждали. В каком-то страшном деструктивном направлении, не имеющем никакого отношения ни к интересам народа, ни к тем социалистическим ценностям, которые отстаивает Зюганов. Собчак не будет отстаивать социалистические ценности, и другие действующие лица — тоже).

Итак, то ли на повестку дня встала эта революция вместо выборов, на которых Зюганов должен стать президентом, как главный антагонист, то ли на повестку дня встало, вообще, так сказать, продление срока Президента Медведева? Вот она вам игра. Вот она как изменилась. И кто же ее так изменил? Ее так изменила пассивность Зюганова. Или двусмысленность всего, что с этим связано. Но я хочу подчеркнуть, что вот эти изменения, вот эти картинки [демонстрирует обе схемы] — они в тысячу раз круче всего, что происходило в 96-м году. Эта штука посильней, чем «Фауст» Гете. Это так круто, что дальше некуда.