Смысл Камня. Современный кинематограф Южной Кореи

В «Поэзии» нельзя пропустить эпизод, где Миджа приходит на прощальную службу в христианскую церковь. Режиссер отсылает к христианским мотивам в поисках ответов на поставленные вопросы. Христианское имя Хиджин — Агнесса. Это мы узнаем на прощальной службе в католической церкви, куда пришла Миджа. Собрания в христианской церкви — еще одна примечательная черта корейского общества, с помощью которой автор добавляет реализма в свою картину. Имя Агнесса отсылает к Агнессе Римской, христианской мученице Рима конца III — начала IV вв. Она была родом из богатой римской семьи, обладала невероятной красотой, была полна решимости вести целомудренную жизнь и молиться Богу. Когда Агнесса стала девушкой, многие молодые люди стали проявлять к ней интерес. Среди них оказался сын римского префекта Семпрония. Агнесса отвергла его сватовство, она приняла обет безбрачия, чтобы вести праведную и добродетельную христианскую жизнь. На это разгневанный префект поставил ее перед выбором: либо поклониться языческим богам, либо отправиться в публичный дом. Агнесса отказалась почтить языческих богов из-за своей веры, поэтому была нагой сослана в публичный дом. Однако никто не смог над ней надругаться — в ее близости плотские желания мужчин исчезали, им становилось стыдно. Сын префекта тоже явился к ней, однако умер, попытавшись к ней прикоснуться, но Агнесса воскресила его по просьбе самого префекта Семпрония. За это девушку решили бросить в костер как колдунью. В день казни святая мученица Агнесса Римская была обезглавлена — костёр для запланированного сожжения «ведьмы» не разгорался.

Несмотря ни на что, Агнесса оставалась смиренна и милосердна. Она не поддалась жестокости и не отвечала злом на все издевательства, сотворенные с ней. Хиджин — Агнесса. Вместо того, чтобы нести в сердце груз произошедшего, она предпочла оставить мысли о возмездии, избежать разбирательств и уйти из этого мира. Воскрешение сына префекта — это откуп отцов виновных в преступлении. Однако в реальной жизни все оказывается гораздо более мрачно.

В контексте христианских отсылок интересной может показаться сцена, в которой Миджа подстригает своему достаточно взрослому внуку ногти на ногах. В тот день Миджа накормила его, по-видимому, любимой пиццей и попросила его привести себя в порядок, умыться, причесаться, подстричь ногти. Можем ли мы сказать, что, помогая ему в этом, она совершила ритуал омовения ног? Это событие описано в Евангелие от Иоанна, Иисус омывал ноги своим ученикам перед тайной вечерей. Этот обряд имел значение крайнего смирения Иисуса Христа, а смирение — это добродетель, противоположная гордости. В тот же вечер ее внука забрали полицейские, с одним из которых Миджа познакомилась на ужине после поэтического вечера. Миджа отдала за внука 5 млн вон, как хотели того отцы его друзей, но, в отличие от мужчин, для нее вопрос этики и морали на этом не был решен. Это было еще одно доказательство ее человечности.

Кадр из фильма «Поэзия» (2010)

Кадр из фильма «Поэзия» (2010)

«Абрикосы сами бросаются на землю, чтобы их давили и топтали. Они готовятся к новой жизни», — записывает Миджа в свой блокнот, когда идет на встречу с матерью покойной Хиджин. Смерть девочки в каком-то роде тоже породила новую жизнь — пожилая и немного наивная поэтесса Миджа прозрела и очутилась в грубой реальности с диагнозом болезни Альцгеймера, ее внук попал под следствие несмотря на откуп, «исчезновение» самой Миджи тоже изменило жизни некоторых из героев. Так, например, женщина, которая спрашивала Миджу, на что она смотрит, в конце фильма была показана так же сидящей в тени дерева и рассматривающей его листья, а на фоне резвились дети.

Благодаря художественному видению режиссера зрители могут воспринимать историю не только вербально, но и визуально. Еще в начале поэт говорит о том, что важно видеть, наблюдать и смотреть.

Кадр из фильма «Поэзия» (2010)

Жизнь не всегда прекрасна, но даже в самые трудные времена человек может насладиться красотой цветов, своим талантом к написанию стихов и многим другим, потому что свет виден только в тени.

Возвращаясь к утверждению Теодора Адорно «Писать стихи после Освенцима — это варварство», стоит подумать о природе данного утверждения. О том, к чему взывал философ, могло ли это считаться запретом на написание стихов?

Первый, наиболее понятный читателю, смысл данного высказывания Адорно стоит рассматривать как бессмысленность искусства, красоты, в контексте Освенцима, то есть произошедшей катастрофы XX в., ставшей апогеем человеческой жестокости, которая как бы не может породить красоту. Вероятно, это то, что внутренне испытывала героиня, когда не могла найти в себе силы написать что-то цельное, попав в такие отягощающие обстоятельства как собственная болезнь и жестокое преступление своего любимого внука, это был ее личный «Освенцим».