Смытые волной

От радости, смешанной с удивлением, выпалила: беру все. Кошелек опустошился полностью, осталась пара рублей на такси. Мне вручили три громадные картонные коробки, неподъемные по весу, и, в придачу, отдельно сеточку с прикупленными по случаю четырьмя бутылками дефицитной водки. По одной коробке я выволокла их на улицу. Такси в Москве это отдельная песня. Битый час торчала у края мостовой, и ни одна машина так и не остановилась. Пришлось тем же методом, по очереди перетаскивать коробки к троллейбусной остановке. Кто бы помог их теперь поднять на заднюю площадку. Желающих не нашлось. Пришлось самой, любимый волейбол выручил, руки все-таки не одряхлели, хотя давно забросила тренировки.

Слава богу, заработал лифт, его временно отключали на профилактику. Когда я уже буквально ногами заталкивала в квартиру свой заказ, пришла на обед свекровь. Я ей предоставила право распихивать дефициты по местам. На ее лице застыла маска удивления, как у меня в магазине.

– Оля, этого даже в столовке у старых большевиков нет, а там кремлевские заказы.

У нас с Сонечкой сложились довольно забавные отношения. Я пыталась поначалу обращаться к ней по имени-отчеству. Она несколько раз меня останавливала: чересчур официально, будь ближе к народу. Называть ее, как иногда сынок шутливо – Сонька, было тоже неловко, хотя однажды, когда мы сидели на кухне и о чем-то болтали, она позволила. Все равно неудобно, и я просто выкала. В конце концов, сошлись на ласковом – Сонечка. Если откровенно, обращение «Сонька» мне резало слух, конечно, больше нравилось, когда Миша называл ее мамой, как сегодня утром.

– Мама, – кричал он из ванной, – принеси мне чистое белье и приготовь пару на завтра. Да, и рубашку потемнее, теплые носки, я в командировку на недельку лечу.

Черт возьми, опять командировка, а ведь он обещал в следующие выходные съездить в Сокольники, покататься на лыжах. Правда, меня на каток «Люкс» в Лужниках, он уже сводил. Да так, что вовек не забуду. Мне очень хотелось попробовать, я ведь ни разу еще на коньках не стояла. Миша каждое воскресенье туда, как на работу, у них там днем компания собиралась большая, московский бомонд, почти все друг друга знали, летом они все на неведомом мне пока третьем пляже в Серебряном бору пропадали, а зимой на «Люксе» с самого его открытия.

Муж выполнил свое обещание, да так, гад, что раз и навсегда отбил у меня желание и на «Люкс» ехать, и на какой другой каток. Он взял мне напрокат коньки с ботинками на два размера больше, моего тридцать седьмого уже не было, ходовой, все разобрали. Я натянула их на один капроновый чулок, без носков, и еле дотелепала по деревянному настилу до выхода на лед. Кое-как, враскорячку, под руку с ним прокатились до ближайшей скамейки. Ноги разъезжались в разные стороны, Миша еле удерживал меня.

– Посиди здесь, передохни, я сейчас, – вздохнул он и исчез, правда, не обманул, появился через несколько минут с двумя девчонками лет семи. – Они, детка, фигуристки, поучат тебя, только не утомляй их.

Я не успела и слова вымолвить, как он растворился в толпе катающихся. Я еле оторвала свою задницу, прочно приклеенную страхом к ледяной лавке, девочки с двух сторон подхватили меня за руки. Что было дальше, месяца полтора напоминал огромный побагровевший синячище на правой ягодице. Через несколько шагов я плюхнулась об лед с такой силой, что меня еле трое здоровенных мужиков подняли и дотащили до раздевалки, хорошо еще, что не шмякнулась назад, затылком, сотрясение мозга было бы гарантировано. А Мишенька мой драгоценный преспокойно продолжал кружиться и ничего в свою голову не брал, пока одна из моих юных тренеров не обнаружила его среди приятной компании.

– Как же так, детка, ой, ты встать не можешь, как же тебя угораздило так шлепнуться, – сокрушался он. – В следующий раз наймем тебе платного тренера.

Следующего раза, упаси бог, уже не было, с меня хватило и этого. Зато летом я ему отомстила. Сколько ни пытался он удрать от меня на третий пляж в Серебряный бор – отвертеться от моего сопровождения не мог. Пришлось его пляжному окружению, загоравшему всегда на одном и том же месте на самом берегу Москвы-реки, меня терпеть. Только Юрий Борисович Левитан, которому Мосдачтрест даровал на сезон в Серебряном бору летний домик, как мне показалось, радовался моему появлению. Какой же у него бархатный голос, еще красивее, чем звучал по радио, аж дрожь берет. Сколько же интересного я услышала от этого необыкновенного человека.

– Ну, одесситка, морская душа, вы хорошо плаваете? Тогда поплыли.

Угнаться за ним было сложно, он запросто переплывал реку, хотя она здесь разливается во всю свою ширь, а потом еще удивлял всех стойкой на вытянутых руках.