Смыжи

Ничего не получилось. В то время Боря помогал ему и видел результат.

Для Бори это стало последней каплей. Он ушел в чрезвычайщики – помогать людям, защищать их от всего возможного и невозможного.

Компания «чаек» развалилась окончательно. Да, чаек было четыре, хотя все думали, что три. Яна Чайковская и три поклонника: Андрей Сигал-«Чайка», Вадик Чайкин и Боря Мартынов – тоже, представьте себе, Чайка. Как оказалось, марты с ударением, как в фамилии, на «ы» – это чайка в переводе с турецкого. Зайцев как-то просветил, увидев всю четверку вместе. Сообщил он это только Боре, а Боря не афишировал – лелеял в душе и тихо радовался, ловя изредка брошенный на него взгляд и любуясь обаятельными ямочками на щеках Яны. Вначале, пока была на Земле, она никому не отдавала предпочтения, и Боря, не зная о ее тайной симпатии к Вадику, ревновал к высокому и статному Андрею, больше всех занимавшемуся собственными внешностью и манерами. Больно было смотреть, как он выбирает «Чай или Кофе?» Юная Эля Прокофьева тянулась к нему всей душой, а Андрей волочился за непробиваемой Яной. Вадика Боря в расчет не принимал и завидовал Андрею, тот выглядел в его глазах истинным любимцем женщин. Можно, конечно, постараться и добавить себе роста, чтобы как у Андрея, а то и больше… но разве в росте дело? Выбор Яны доказал, что нет.

Незадолго до ухода Бори из Зайчатника там появилась Милица – молодой талантливый нейропсихолог. Она тоже подкинула Вадику новых идей, особенно после свадьбы Мишки Зайцева, сына профессора. Боря просто радовался за новую семью, а Милица с Вадиком находили в привычных традициях неожиданные решения.

      Вадик пошел вверх по карьерной лестнице и даже для друзей-сверстников стал Вадимом Геннадьевичем.

А Боря покинул Центр. Не его это. Но перед этим…

Несчастье с Яной и уход Андрея толкнули его и Элю друг к другу: вместе проще пережить горе, даже если горе у каждого свое. Дружба крепла, обрастала неловкими ситуациями и решаемыми вместе проблемами. Эля оказалась незаменимым товарищем. Поддерживая друг друга, они почти не разлучались, и как-то само собой получилось, что однажды их взгляды странно пересеклись… а после этого – судьбы тоже.

В академии и находившемся рядом городе работы для Эли не нашлось, но неподалеку проводились биоисследования, и дополнительный специалист оказался не лишним. Временная экспедиция размещалась в палаточном городке – даже здания строить не было экономического резона, завершить рассчитывали за несколько дней. Но, как часто бывает у увлеченных ученых, исследования затянулись, дали толчок новым идеям, и пошло-поехало. О проблеме, из-за которой собрались, едва не забыли.

О ней вечером после первого рабочего дня рассказала Эля:

– Каспийское море переполнено осетровыми. Раньше черную икру добывали живодерским способом, теперь она есть на каждом столе – такая же натуральная, но из принтера. Экологическое равновесие нарушилось, весы качнулись в другую сторону. Белуга, осетр и севрюга живут очень долго, та же белуга – до ста лет, а это хищник, который пожирает всех рыб – и в толще воды, и придонных. Мы придумываем лучший вариант для сохранения всех видов. Но когда стали исследовать дно…

Боря улыбнулся: дальше началось эмоциональное перечисление множества направлений, на которые распылилось внимание ученых. Элю интересовали все. Остальных тоже. Чувствовалось, что «временная экспедиция» – это надолго.

На работу Эля летала на служебном птерике чрезвычайщиков – это предложило начальство, чтобы не задействовать тяжелый транспорт и не разлучать молодых. Казарма состояла из двух отделений, для холостых и семейных, и после бурно отмеченной свадьбы Боря с Элей торжественно вселились в собственную комнату. После окончания академии они смогут построить дом в любом выбранном месте, откуда легко добираться до службы, и встать в очередь на Зайцевский немешарик – чтобы однажды вновь ощутить единение с природой, которого не могли дать ни металл, ни пластик, ни стекло, ни бетон.

Академия чрезвычайного блока располагалась рядом с Дербентом. Город Боре понравился. Сначала. Потом он в этот город влюбился. Здесь удивительным образом сочеталось и переплеталось старое и новое, древние традиции и современная техника. Жители впитали новые веяния, но не отказались от традиционного быта. В саклях (как по-прежнему или в угоду туристам называли дома на склонах гор, облагороженные технологиями двадцать второго века) стояли принтеры, кроме них там обязательно присутствовал колбасник с несколькими видами мяса, которое выращивалось в нем из клеток животных, а во дворах паслись овцы, козы и коровы. Шкаф-рамки стабильно облачали мужчин в черкески и мохнатые папахи, а женщин – в стильные длинные платья и платки. Невероятный город. Погуляв по его улочкам, Эля сказала:

– Мне кажется, что нас перенесло в прошлое тысячелетие.

– А мне кажется, – ответил Боря, – что тебе не кажется.