Сначала было весело

Правда, Галка видела, но она не скажет, а то я расскажу, как она со своим братцем курила за трансформаторной будкой. Влетит им…

Пока.

* * *

Привет.

Милый Мой дневник.

Мне так плохо…

Галка – зараза, зараза, зараза… ну и визжала же она, когда тетка Верка хворостиной по заднице охаживала. Будет знать, как трепаться своим языком. Курва.

Один ты мой верный друг. Ты ведь наши секреты никому не расскажешь?

Нет, не расскажешь. Я знаю. А то быстро в печку засуну. Будешь на углях корчиться, как та кошка, что самосвал переехал.

Ладно, пока. Почему мне так плохо, расскажу в следующий раз, а сейчас побегу на огород, пока дед со смены не вернулся. А то опять учить будет… не хочу…

Перевернув страницу, затаиваюсь. Стараясь не дышать, обращаюсь в слух. Храп и сопение. Подозрительных звуков нет. Не хотелось бы, чтобы меня застукали за чтением. Кто знает, как Старуха отнесется к этому. В некоторых вопросах она совершенно непредсказуема. В том смысле, что ни за что не предскажешь, какое гнусное наказание предусмотрит.

Читаю дальше.

Это я, Мой милый дневник.

Приветушки!

Мамка возле свинарника, Хрюшу желудями с ложки кормит. Дурная, как будто свинье не все равно, как жрать. Дед с каким-то приятелем на рынок поехали зерно продавать. Опять пьяный вернется. Орать будет…

Я уже говорила, что он, как узнал, что я с Витей целовалась и он в трусы лазил, рассердился. Выпивши был, со смены вернувшись. А тут Галкина мамка ему и рассказала.

Повырастали курвы, только и знают, как перед мужиками ноги раздвигать», – орал на меня.

Мамка в угол забилась, натянула платье на голову. Испугалась, значит.

От этого дед только сильнее разозлился. Сорвал с мамки трусы, стал пальцем тыкать.

Спрашивал, у меня такие же заросли?

Ответила, что нет.

Полез проверять. Дергал за волоски.

Потом снял штаны.

Таким большим я его раньше не видела. В душе он маленьким был.

Засунул мамке между ног и принялся толкаться.

Спрашивал, хочу ли я так.

Велел подойти.

Я испугалась, закричала, что нет, и убежала.

Вернулась ночью, дед уже храпел, а мамка пела песенку и качала подушку, спать укладывала.

Ладно, Мой верный дневник. До встречи. Храни наши секреты. Никому ни-ни…

* * *

Привет.

Дед опять пьяный со смены пришел.

Песнь пел, Полкану о юности своей рассказывал. Как друга его елью привалило, как они вертухая, я так и не поняла, что за зверь, с голодухи сожрали…

У мамки мозги включились, она жалела меня, по голове гладила, на кухне прибрала, каши с борщом наварила, сейчас в огороде полет.

Побегу помогать, бывай…

Опустив тетрадь, прикрываю глаза. От всматривания в неровные строчки они заболели.

В соседней комнате без изменений. Спят.

Возвращаюсь к найденному дневнику.

Переворачиваю страницу.

О, здесь перед каждой заметкой стоит дата. Да и почерк стал мельче, буквы хуже выведены. Создается впечатление, что с момента последней заметки прошло много времени.

11 декабря, 1983