Сначала повзрослей

— Извините… — шепчет задушено и опускает глаза. Мне кажется, от неё сейчас на сиденье останется лишь горсть пепла. — Извините, Герман Васильевич… Я… я пойду.

Женя пулей вылетает из машины, хватает свой рюкзак на стойке с инструментами и испаряется из гаража.

Дела…

— Привет, Герман, прощаешься? — слышу насмешливое рядом буквально через минуту.

Радич. Ну не может, чтобы не подъебать. Хоть чем-то.

— Да рад, что сдыхаюсь от твоей консервной банки, — выбираюсь из тачки и мы с Семёном крепко жмём друг другу руки. — Привет, друг. Как доехал?

— Обратно будет поудобнее, думаю, — кивает на машину.

— Твой колорадский жук тебя дождался.

— У колорадского жука полоски серые, — поправляет занудно, — а у моего Бамблби — жёлтые.

Бамблби, значит. Женя тоже так назвала.

— Бамблби был…

— Шевроле камаро, я помню, — ржёт Семён.

Не поржать с Семёном с самых первых минут встречи — значит, встретиться не с ним.

Радич подходит к своей машине, простоявшей у меня на консервации почти шесть лет. Уверен, он мог бы себе купить другую, более новую модель, но, видимо, что-то в жизни произошло, где-то в душе что-то сыграло, что захотелось вернуться к тому себе, который ездил именно на этой машине.

Ведь не зря даже у старых машин, совсем уже изношенных многолетней эксплуатацией есть ласковые прозвища — “ласточка”, “красавица”, “дружище”. Один мой товарищ прям с щемящей грустью расставался со своей старой приорой перед покупкой совсем новенького дастера. Казалось бы, выбор-то очевиден. Но… когда вкладываешь во что-то душу, это что-то потом становится дорогим сердцу. Так и с машинами. Это и люди, которых в твоей жизни уже может не быть, определённый период жизни, засевшие занозой эмоции. Это воспоминания.

Семён проводит ладонью по крыше и легонько хлопает.

— Ну привет, — усмехается. — Ещё погоняем, да?

— Конечно, погоняете, — ржу. — Шмель твой вполне бодр и здоров. Масло я заменил, тормозную прокачал, фильтры все заменил на свежие. Развал-схождение парни вчера тоже провели. В остальном тачка свежа и прекрасна, несмотря на твои попытки ушатать её в юные годы.

— Спасибо, Герман! В путь я завтра, так что сегодня, может, пивка?

Семён поднимает за ручку пятилитровую кегу пива, демонстрируя намерения.

— Я только за, — киваю. — Сегодня планов особых не было. Прямо тут посидим или куда поедем?

— Да давай тут. Только надо сгонять пожрать купить.

— У меня, кстати, есть, — вспоминаю про еду, которую принесла Женя. — Пошли.

В подсобке я застилаю стол, достаю бокалы, разворачиваю пакет от Жени. Заботливая какая, и салат сделала, и бутербродов несколько. Да только то, что в машине сделала, смущает.

И одно дело понимать, что у неё самой интерес вспыхнул. Иначе зачем бы она сделала то, что сделала? Совсем другое — самому среагировать. Вот где дьявол кроется. Ведь тут же на прикосновение её несмелое, трепетное, все волосы на затылке дыбом встали.

Пахнет она так, что закачаешься — свежестью, юностью, невинностью, но вместе с тем от неё повеяло такой мощной женственностью, что я… испугался. Да, я, здоровенный мужик, бывавший в разных передрягах — и жизненных, и криминальных, и любовных, вдруг испугался.

Себя.

Потому что шевельнулось внутри в ответ что-то слишком сильное. Опасное. А оно ни ей, ни мне не нужно. Мелкая ещё. Восемнадцать ей. Блть, она в два раза меня младше!

— Оу, это кто о тебе так позаботился, Гермыч, — Радич откупоривает кегу и наполняет оба бокала. — Вроде ни Кристина, ни Катерина не склонны на такое. А еда явно домашняя.

— Да блин, — чешу в затылка, сам задумавшись, как объяснить это всё даже себе. — Девчонка у меня живёт одна…

Семён ставит кегу со стуком на стол и внимательно смотрит на меня.

— Не знал, что у тебя женщина постоянная появилась. Скрытный ты стал что-то, дорогой друг.

— Она не женщина, — говорю и путаюсь сам ещё больше. — Сём, история странная.

— Интересненько… — он садится и весь превращается во внимание. Вот же ж… Любит Радич душу вытянуть. Зато по уму всегда скажет что. Не в юристы ему нужно было идти, блин, а в психологи.

Я поднимаю бокал и делаю большой глоток.

— Короче, девочку на трассе подобрал… Слушай, иди на хер! — этот гад саркастично поднимает брови. — Не шлюху. В прямом смысле девочку — думал малолетка, но нет, восемнадцать есть уже ей. Её придурок-парень со своими дружками хотели позабавиться, а она драпанула от них по лесу. И мне прямо под колёса выскочила на ночной трассе, прикинь?

Семён тут же заметно серьёзнеет, перестаёт подкалывать и паясничать, весь превращаясь во внимание. Метаморфоза, которая характерна для него. Семён — человек лёгкий, с ним просто и комфортно дружить и общаться, но когда ситуация требует, он превращается совершенно в иного — серьёзного, внимательного, готового помочь и поддержать. Юрист по образованию, он хорошо мне помог тогда три года назад, когда история могла приобрести совсем нехороший поворот.