Сначала повзрослей

— Мне жаль, что твоя бабушка ушла, — ощущаю горечь. Она осталась совсем одна. Сирота ведь, у Женьки кроме бабушки не было никого. — Давно?

— Больше шести лет назад.

Вскоре после нашего разрыва. Бедная Женя.

— Ты очень сильная, Жень. Очень, — говорю честно ей. И за это стыд испытываю жгучий. Не за честность, а за то, что ей пришлось быть сильной. Выбора не было, потому что меня рядом не было.

— Спасибо, — она кивает, а в глаза поволока появляется. Грусть какая-то, отстранённость, и за пеленой этой я вижу ту самую Женьку, ту испуганную девчонку, что выскочила когда-то мне под колёса. Ту чистую, искреннюю девочку, которая так самозабвенно полюбила меня, и которую я оттолкнул.

***

Просыпаюсь я в постели один. За окном ещё не начало светать. Жарко. Дверь на балкон приоткрыта, и в свете городских огней угадывается тёмный женский силуэт.

Я выхожу и становлюсь рядом. Кладу руки на поручни, как она.

— Думал, ты уйдёшь по-английски.

Женя продолжает смотреть вдаль. Она замоталась в простыню, волосы разбросаны по спине, губы припухли от поцелуев.

Думаю, она хотела закрыть гештальт. Поставить точку в том, что когда-то её так волновало. А я… я просто хотел почувствовать себя живым. Ощутить ещё хотя бы раз волшебство прикосновений к ней.

— Ты сказал, что я повзрослела, — наконец говорит она, поворачивает голову и смотрит мне в глаза. В предрассветных сумерках её взгляд сверкает будто нереальный. А может, она снится мне? — Это ведь было твоим условием, правда?

Сердце пропускает удар, замирая в грудной клетке, а потом начинает биться. Сначала как-то с осторожностью, но по мере того, как Женя говорит, набирает обороты.

— Так что… — продолжает, пока я стою не дыша, — никуда я уходить не собираюсь. Если, конечно, снова не прогонишь…

— Женька… — притягиваю её к себе на выдохе. — Моя Женька…

Я не помню, чтобы когда-либо меня так захватывали эмоции. Что-то было похожее, когда Ксюшка родилась, но я тогда был молод, и это не совсем можно сравнить. А сейчас… Это как в канал, перекрытый на много лет и иссохший, вновь пускают воду. Резко, быстро, много, обещая ему снова жизнь, полную рыбы, сочных трав на берегах, шумных компаний на пляжах.

Это как какой-то взрыв сверхновой — сильный, невообразимый, ослепительный, которым становится началом жизни новых планет и систем.

Это как впустить свет в тёмную и пыльную комнату с веками заколоченными ставнями.

Это как… как новая жизнь. Моя. С Женькой. С моей Женькой. Наша!

И я готов на всё. Я сделаю всё, чтобы она была счастлива, чтобы никогда не пожалела о своём решении дать мне ещё один шанс. И я не упущу его, шанс этот, уж слишком многое мне пришлось понять, чтобы по-настоящему повзрослеть.

Конец