Сначала (СИ)

Стрелка настенных часов медленно отсчитывала минуты, отправляя их в прошлое без права вернуться назад болезненными воспоминаниями и мыслями о былом.

Тик-так, тик-так, тик-так…

Только вперёд… Не замедляя свой бег.

Не теряя ни одной секунды.

Спустя пару часов я, наконец-то, смогла оторваться от рабочего места, собирая все листы в большую стопку. Вернув все страницы контракта в папку, с долгожданным наслаждением выгнулась назад, откидываясь до упора в рабочем кресле. Спина болезненно заныла в ответ на сделанное резкое движение. Голова немного кружилась. Хотелось закрыть глаза и расслабиться.

Я поднялась из-за стола. Головокружение медленно перерастало в досаждающую боль. Спазмы тисками сжимали виски, попутно отдаваясь то в затылке, то в теменной части, то снова возвращались в точку возникновения. Вздохнув, рукой потянулась за сумкой, в которой находилось спасительное лекарство. Жмурясь от боли, я попыталась найти тёмно-синюю упаковку. Чего тут только не было. Кошелёк, занимающий чуть ли не половину всего свободного места. Бутылка воды, которую, кстати, надо было выбросить ещё во время субботней прогулки со Стефано. Наушники. И совсем не важно, что ими никто не пользовался ещё с момента покупки телефона. Конверт с жёлто-голубым значком авиакомпании…

Вот оно. Есть.

Я закрыла глаза в ожидании, когда острая боль хоть немного уступит действию лекарства. Да уж, от пяти часов неотрывной работы ничего другого ожидать не приходилось. Наконец спазмы стали утихать, оставляя после себя лишь неприятные покалывания у висков. Ещё пара минут — и можно будет улыбаться широкой радостной улыбкой.

Открыв глаза, я решала взять конверт, который лежал поверх всего бардака на столе. Вот уже две недели как он хранил билет на самолёт в Париж. Там же находилась вся информация, необходимая для успешного и интересного уик-энда в этом городе. Яркий буклет гостиницы «Hotel France» любезно приглашал к себе в гости. Фотографии с роскошными видами манили к себе своей строгой аристократичной, но в то же время романтичной и мягкой красотой.

Рука дотянулась до ящика стола и открыла его, чтобы забросить туда конверт, а затем, застыв, нависла над пустотой деревянной коробки. Пальцы, слегка подрагивая, держали на весу бумагу, не в силах сделать последнее движение. Секунда-две-три… Минута…

Улыбка.

Начать всё сначала? А почему бы и нет?

Решение молниеносной вспышкой пронеслось в сознании.

Смело захлопнув ногой ящик, я поднялась из-за стола, направившись в приёмную.

— Танюш, сделай мне ещё один кофе и зайди ко мне в кабинет, — открыв двери, обратилась к своему секретарю.

Таня тут же оторвалась от монитора. Растянув губы в улыбке, — я же её начальник — она встала из-за компьютерного стола. Спустя несколько минут мой кабинет уже наполнился прекраснейшим ароматом свежезаваренного кофе

— Ирина Владимировна, как вы любите. Крепкий и два сахара. — Таня поставила белую чашку с дымящимися напитком передо мной. — Что-то ещё нужно?

— Нет, спасибо. — Девушка развернулась на своих высоких каблуках и уже собралась идти к выходу. — Хотя, подожди минутку, — вдруг остановила её я. — Скажи, ты уже обедала?

— Нет, — удивлённо ответила Таня, ведь до этого начальница никогда не интересовалась её режимом дня.

— Отлично. Я тоже. Через пять минут будь готова к выходу, — с улыбкой ответила я, чем ещё больше поразила своего секретаря.

Я с наслаждением вдохнула запах чёрного душистого чая. Ароматный напиток дурманил голову, вызывая расслабление после трудного рабочего дня. Тысячи мурашек бегали по спине. Опьянённо закрыла глаза, погружаясь в мир блаженства и лёгкости. Но тихий стук чашки о фарфоровое блюдце вернул меня в реальность.

Таня… Она сидела напротив, точно так же грея руки о горячую чашку. Эта маленькая голубоглазая брюнетка притягивала к себе своей стабильной сдержанностью. Магнетизировала завидным спокойствием. Воодушевляла нежной красотой. Её улыбка никогда не сходила с лица. Каждый взгляд уверял в завтрашнем хорошем дне.

— Тань, о чём ты мечтала в детстве? — неожиданно для самой себя спросила я.

— Я? — Таня, сияя, улыбнулась. — О! Мои мечты очень часто сменяли друг друга. В шесть лет я стремилась быть гонщицей.

— Даже так? — не сдержав реакции, рассмеялась над мечтой сотрудницы.

— Да. Помню, как с восторгом наблюдала за автомобилями, проносящимися мимо меня. Визг тормозов… Шум колёс… Красная бейсболка отца, которую он всегда надевал мне перед тем, как сесть в автомобиль, — девушка ненадолго замолкла, будто что-то недосказанное осталось в её словах. — Крики… Шум… Азарт… Взрыв адреналина…. А потом обливание шампанским из огромной бутылки, — снова чуть поразмыслив, Таня продолжила свой рассказ: — Я была самым младшим членом команды. Шестилетней девчонкой, боготворящей отца.

Сделав ещё глоток чая, Таня отвернулась к окну. Сияющий блеск глаз исчез под предательской пеленой слёз. Пальцы нервно обхватили чашку, желая скрыть волнение и дрожь.

— А потом?.. — осторожно поинтересовалась у девушки, надеясь, что ничего шокирующего не последует.