Сначала замужество, потом постель

— Клянусь тебе, это не так. — Шарлотта обхватила лицо Дэвида руками, и по ее щекам заструились слезы. — Но я не хочу, чтобы мы бросились в брак как в омут, не обдумав все как следует. Ты вновь появился в моей жизни всего три дня назад. Почему нельзя оставить все как есть? Почему нельзя просто встречаться?

— Потому что я хочу, чтобы ты стала моей женой, а не любовницей. — Дэвид накрыл руки Шарлотты своими ладонями. — Я не хочу прятаться. — Он очень боялся, что она снова ускользнет от него, снова закроется, точно моллюск в раковине. — Я не хочу постоянно беспокоиться о твоей репутации или твоем положении, не хочу бояться, что люди узнают о наших отношениях.

— Скажи мне кое-что, Дэвид. — Глаза Шарлотты блестели от непролитых слез. — Ты меня любишь?

Вопрос застал Дэвида врасплох. Как ей признаться, что он закрыл свое сердце для любви раз и навсегда в тот самый день, когда в газете опубликовали ее письмо?

Увидев нерешительность на лице Дэвида, Шарлотта произнесла:

— Я так и думала.

Она попыталась отстраниться, но Дэвид удержал ее.

— Уверен, что и ты больше не веришь в любовь. Ведь это скорее для молодых. Взрослые люди вроде нас, имеющие за плечами опыт…

— Мы не такие уж старые, Дэвид.

— Ведь это ты сказала, что рожать детей в тридцать шесть лет поздно. — Дэвид посмотрел на Шарлотту. — А вот я заметил бы, что и впрямь слишком поздно лелеять глупые мечты о романтических порывах. Люди нашего возраста не женятся по любви.

Шарлотта грустно посмотрела на Дэвида.

— Почему же тогда они женятся?

— Для того чтобы иметь рядом преданного друга. Или же… из-за обоюдного уважения, привязанности, симпатии. — Дэвид поцеловал руки Шарлотты. — А еще ими может руководить желание. Этого вполне достаточно для брака.

— Один раз я уже вышла замуж без любви, — мягко произнесла Шарлотта. — И не вижу необходимости делать это снова. Если я и решу перечеркнуть все, ради чего работала не покладая рук на протяжении многих лет, то уж точно не для того, чтобы обзавестись приятным собеседником или другом.

— Ты хочешь сказать, что влюблена в меня? — без обиняков спросил Дэвид.

Отойдя от Дэвида, Шарлотта охватила себя руками.

— Если честно… я не знаю. Я даже не уверена, что способна на любовь, которую должна питать женщина к собственному мужу.

По какой-то непонятной причине это признание взволновало и обеспокоило Дэвида, но он не стал выяснять, почему так произошло.

— Значит, любовь даже не рассматривается.

— Если только ты не влюблен до сих пор в свою жену.

— В Сару? — скептически переспросил Дэвид. — Мы никогда не любили друг друга. Наш брак скорее можно было назвать деловым соглашением. И тебе это известно. Сара никогда не изображала из себя влюбленную и никогда не требовала любви от меня. Ей вполне хватало того, что я ввел се в общество, она всегда об этом мечтала.

— Ты уверен?

У Дэвида перехватило дыхание при воспоминании о предсмертной записке Сары. В его душе проснулся гнев, который снедал его с того самого дня, как Сара умерла.

— Если ее что-то не устраивало, в этом нет моей вины.

— Я и не упрекала тебя, — тихо заметила Шарлотта.

Но Дэвид видел перед собой лишь строки из той проклятой записки: «Прости меня, Дэвид, жизнь слишком невыносима, чтобы я могла терпеть далее».

— Я делал все от меня зависящее, чтобы она была счастлива. — Дэвид понимал, что его слова звучат как пустая отговорка, но чувствовал необходимость защитить себя. — Это она отказывалась сопровождать меня, если это не способствовало повышению ее статуса. Она никогда не стремилась превратить наш холодный, основанный на расчете союз в нечто большее. Это она выгнала меня из своей постели.

— Значит, вы не…

Дэвид поморщился. Он не собирался рассказывать Шарлотте интимные подробности своей жизни с Сарой, но, возможно, будет лучше, если она узнает, каким пустым и безрадостным оказался его брак.

— Только в последние несколько лет. После двух выкидышей она заявила, что не собирается вновь совершать «подобную глупость». Хотя доктор утверждал, что нет повода для беспокойства и она еще сможет выносить здорового ребенка.

Проведя рукой по волосам, Дэвид прошел мимо Шарлотты и остановился у камина.

— У нас с ней было совсем не так, как с тобой. Господи, я даже не мог просто поговорить с ней. Если бы я, еще ухаживая за ней, понял, что самое ценное, что в ней есть, — это лишь смазливое личико, я бы никогда… — Голос Дэвида сорвался, когда его вновь захлестнуло чувство вины. — Но тогда, как ты уже успела заметить, я питал особую слабость к красоткам.

— Я вовсе не хотела всколыхнуть в твоей душе горькие воспоминания. Я вообще наговорила много лишнего. Знаю, ты оказался между молотом и наковальней. — Губы Шарлотты дрогнули в улыбке. — Амелия, несомненно, подошла бы тебе больше. Ты не виноват в том, что ей пришелся по душе совсем другой мужчина.

Поймав руку Шарлотты, Дэвид приник губами к ее ладони.