Сначала жизнь. История некроманта

— Письма-то? — солидно переспросил тот, перешагивая через порог. — Важные письма, сынок. Служебная межхрамовая переписка, понял? Это тебе не плюшки трескать. Так что, можешь считать, что довелось тебе поработать на храмовую почтовую службу и гордиться этим всю оставшуюся жизнь. Ну, где твой конь, показывай! Где? Этот? Это??? О боги, и это ты называешь конем? — при виде мирно хрупающего овсом Орлика Денитий исторг из себя такой громоподобный хохот, что его живот заходил волнами, как холодец. Орлик поднял голову, недоуменно посмотрел на источник шума, и, не найдя в нем ничего пугающего, опять принялся жевать овес.

Денитий смеялся долго и с удовольствием. Смех душил его, заставляя хлопать по ляжкам и вытирать выступающие слезы, и только поэтому храмовый почтарь не заметил, какое впечатление произвели его слова о письмах на только что нанятого слугу.

Тось же после них застыл на пороге трактира, как заяц, неожиданно увидевший волка. Вряд ли можно было влипнуть глупее, чем он сейчас. Подумать только, межхрамовая переписка, Тось и не знал, что такая существует на белом свете. И о чем он только думал, когда соглашался на эту службу? Надо было сначала хоть поинтересоваться, чем занимается этот бочонок с жиром. А теперь что? Так просто от него не отвяжешься. Если сбежать прямо сейчас, это вызовет подозрения. Прибить толстого придурка здесь, не отходя от трактира? Тось затравленно огляделся. Вокруг слишком людно, незаметно провернуть и удрать не получится. Нет, хочешь — не хочешь, а придется рискнуть. В конце концов, упокоить его можно и потом, да хотя бы ночью, когда они отъедут подальше от деревни.

Тось соскочил с крыльца и на негнущихся ногах подошел к Орлику. Пальцы вцепились в уздечку, распутывая узел.

— Мой конь, — злобно бросил он Денитию, — не кляча! А если вам чего не нравится, так я никому в слуги не набивался!

Тот смеяться перестал.

— Ну ладно, ладно, парень, — примирительно проговорил он, — не обижайся! Лучше возьми у трактирщика котомку с едой, я велел собрать, и поехали отсюда!

Когда они отъехали от села на некоторое расстояние, Тось начал осторожно озираться, пытаясь присмотреть местечко, где удобно было бы спрятать труп. Бросать нового хозяина на дороге ему не хотелось, особенно после того, как полсела видело, как они вместе уезжали. Надо припрятать так, чтобы не нашли. В овраге там каком-нибудь или в низинке. Денитий, не подозревавший о том, какие мысли вынашивает его только что нанятый слуга, пребывал в отличном настроении, болтал, не умолкая, и громко смеялся собственным шуткам. Тось старался его не слушать, однако попробуй тут не послушай, когда кто-то зычно несет всякий бред у тебя над ухом.

— … он мне, ты мою курицу задавил, а я ему как дам, и говорю, да пошел ты, паразит, со своей курицей куда подальше!..

— … и тут она как выйдет, как бедром поведет, ну думаю, все, попалась, красавица, счас я тебя…

— … а он мне: У тебя дар слабее моего, ничего ты не почувствуешь! А я говорю: Врешь, братец, клянусь святой семеркой, будешь ты у меня на посылках бегать! И правда, встали мы друг напротив друга, я — я его чую, а он меня нет. Так он и стал моим помощником!

Последние слова Тось расслышал и, едва оправившись от удивления, быстро спросил:

— А что, у вас есть дар, господин Денитий?

Мерно покачиваясь в седле, толстяк бросил на него снисходительный взгляд.

— Разумеется, парень! Иначе взяли бы меня на такую службу!

Тось даже слегка подался вперед.

— А какой дар, господин Денитий?

— Да так, ничего особенного, однако ж без него тоже никак.

— Ну какой же? — Тось буквально сгорал от любопытства.

— Нюхаческий.

— Нюхаческий? — Тось о подобном даже не подозревал.

— Да, нюхаческий! — с гордостью повторил Денитий. — И немаленький! Скажу тебе без лишней скромности, я всякую черноту за версту чую!

— Какую черноту? — не понял Тось.

— Как какую? Ты что, с луны свалился, парень? Да дары Хельфа нашего Пакостника, разумеется! Ну, некромантов там, проклятников, оборотней всяких…

Тось посмотрел на Денития, выпучив глаза, и тот глянул на него с сочувствием, как на деревенского дурачка. Разумеется, он даже не предполагал, что этот тощий деревенский недоросль не упокоил его тут же, на месте только потому, что крайнее изумление взяло верх над страхом. Дав слуге немного времени, чтобы прийти в себя, Денитий продолжил:

— Ты думаешь, их всех, что ли, вовремя вылавливают? Даже в городах, случается, некоторых мамки умудряются прятать, а уж в деревнях-то и подавно! А я везде езжу, ну и поглядываю заодно по сторонам, принюхиваюсь, не попадется ли где какой… экземплярчик.

Тось не знал, кто такой экземплярчик, но нутром понял, что, наверное, это он сам и есть. Откровенное пренебрежение Денития придало ему храбрости.

— А вы ко мне, случайно, не принюхивались, господин Денитий?

Тот высокомерно откинул голову назад и расхохотался.

— К тебе? Что, боишься, что старина Хельф и тебя втихую осчастливил? Выбрось это из головы, парень, и спи спокойно. Никакого дара у тебя нет, не было и уже не будет. Это говорю тебе я, Денитий из Вахру!