Сначала жизнь. История некроманта

В каждом из крупных городов Тось «искал родственников». То есть, шлялся по городу, прикидывая, не стоит ли задержаться в нем подольше и попробовать как-то устроиться. Но время шло, а ему постоянно что-то мешало это сделать. То город не нравился — черноборцев на улицах слишком много, то университет какой-то обшарпанный, то люди недоброжелательные. То есть, устроиться не получалось. Чем дальше, тем яснее Тось понимал, что в этих городах люди вообще не нужны друг другу. Можешь умирать с голоду — никто тебе здесь не поможет. В его Краишевке тоже было так, но… все равно не так. Здесь надо шевелиться, чтобы найти себе место. В тех городах, которые не вызывали неприязни, Тось обходил все городские мастерские, где требовались ученики. Кожевенные, ткацкие, оружейные и даже хлебопекарные. И нигде его не брали. Кому-то не нравился его рост, кому-то возраст, кто-то прямо заявлял, что он рожей не вышел. Тось не знал, почему ему не везло. Может, действительно, рожа неподходящая, а может, просто надо было больше времени на поиски работы, они же с Денитием останавливались в городах максимум дня на три. Так или иначе, но с тех пор, как Тось встретил Денития, прошло почти три месяца, а конца их путешествию пока не предвиделось. Хотя прикрытие Тосю уже не требовалось — заставы по его душу давно не попадались на пути, а висящие в трактирах портреты юного некроманта от времени так закоптились, что на них сложно было разглядеть Тосеву физиономию.

Когда они с Денитием въехали в Тирту, Тось уже не ожидал ничего хорошего. Просто по привычке отпросился у хозяина и пошел бродить по городу. Опять длинные ряды мастерских и везде одно и то же: отказ, отказ, отказ. К концу дня Тось уже чувствовал себя каким-то прокаженным, а посматривающих на него свысока местных жителей готов был пачками отправлять на кладбище. Он устал, как собака, промерз до костей, потому что погода стояла уже почти зимняя, а куртка у него была не очень теплая. Он брел, засунув руки в карманы, уже не пытаясь найти место подмастерья, а просто куда глаза глядят. На узкие улицы города опускались ранние сумерки, был слышен стук проезжающих по булыжным мостовым повозок, Тосев нос подрагивал от запахов навоза, дыма и еды. Что ни говори, а воздух в городе был тяжелый.

Пора было возвращаться, и Тось уже принял решение поворачивать назад, как вдруг мимо него неспешно проехала телега, обитая черной материей. Тосю стало любопытно, он засмотрелся, никогда раньше таких не видел. Управлял телегой, нехотя нахлестывая лошаденку, очень пожилой дядька с седой головой, а сзади него сидел подросток примерно Тосева возраста. Посреди же телеги лежало прикрытое черной тканью нечто, похожее на бревно, но Тось отдал бы руку на отсечение, что это был покойник. Так вот оно что! До Тося дошло, что это была похоронная телега. Он с любопытством посмотрел ей вслед. Старичок все также нахлестывал лошадку вожжами, парнишка болтал ногами, а покойник лежал смирно, как и положено покойникам. Но вдруг….

Мимо Тося с криком:

— Поберегись!!! — промчался всадник.

Тось еле успел отскочить. Лошадка, тянувшая телегу с покойником, от испуга резко прянула в сторону, мальчишка-подросток еле удержался на телеге, вцепившись в край, старичок свалился с козел и растянулся на мостовой, а покойник, как бревно, на которое был похож, вывалился из телеги на землю.

Натворивший бед всадник уже скрылся за поворотом, когда старичок начал, покряхтывая подниматься. Подросток подскочил к нему, протягивая руки и подставляя плечи. Видно было, что деду здорово досталось. Он стонал и хромал до тех пор, пока Тосю это не надоело, и он не подошел помочь. Вдвоем с парнем они кое-как усадили старика на телегу. Тось не хотел никаких благодарностей и уже собрался уходить, но его догнал плаксивый вопрос, заданный дрожащим старческим голосом:

— Постой, внучок, а покойничка-то?

Тось остановился, не оборачиваясь. По спине невесть отчего побежали мурашки.

— Подсоби, милок, — продолжил дед тем же несчастным голосом, — век за тебя богов буду молить!

Дедовы молитвы были Тосю до одного места, но, тем не менее, он повернулся и пошел к лежащему на земле покойнику. Взялся за холодные, одеревеневшие плечи, ноги подхватил дедов паренек, и вдвоем они небрежно забросили труп на телегу. Слишком уж небрежно. Тосю это не понравилось, и он несколькими точными движениями уложил покойника поудобнее. На кой трупу удобство, Тось не знал, но оставить его валяться, как непонятно что, просто не мог. Жалко стало, что ли?

Морщась от собственной дурости и не поднимая глаз на старика и пацана, Тось прошмыгнул мимо них и пошел обратно в ту сторону, откуда пришел. Но его снова остановил дребезжащий старческий голос.

— Эй, внучек, погоди! Вернись сюда, внучек, дело есть!

Тось застонал про себя, но остановился, повернулся и пошел к деду. Небось, отблагодарить вздумал, старый пень.

— Тебя как зовут, внучек? — ласково щуря на него подслеповатые глаза, спросил дед.

Тось был такой злой, что забыл, что надо врать.

— Антосий. Можно просто Тось.