Снафф

И уже в следующую секунду мне в руки суют пакет с одеждой и настойчиво выпроваживают за дверь. Я даже трусы натянуть не успел – они так и болтаются у лодыжек, и я иду вперевалку, и мой член неловко раскачивается, словно белая трость слепого, и ассистентка еще имеет нахальство сказать:

– Спасибо за участие в нашем проекте…

Моя кожа еще не остыла после жаркого света прожекторов. Ассистентка подталкивает меня в спину, еще один шаг – и я окажусь голый на улице, и тут я заглядываю в пакет и вижу какую-то регбийную майку неопределенной торговой марки, в яркую контрастную полоску, с цельнокроеным воротником и широкими рукавами, которые вообще-то должны быть заужены. Я вижу эту некондиционную майку и раздраженно топаю ногой.

Это не моя одежда. Да, на пакете написано «137», это мой номер, но моя одежда, мои ботинки, мистер Тото – все осталось в подвале. Мне надо вернуться. И ассистентка обязана меня пропустить. В противном случае, говорю я ассистентке, я позвоню в полицию. Я стою на пороге и жду, раздраженно стуча ногой по бетонному полу.

Ассистентка смотрит на часы у себя на руке и говорит:

– Ладно.

Она говорит:

– Хорошо.

Вздыхает и говорит:

– Идите ищите свою одежду.

Я выхожу к лестнице, встаю на верхней ступеньке, смотрю сверху на тех, кто еще ждет своей очереди, и говорю: Джентльмены. Я стою, широко раскинув руки, и говорю: Перед вами – идеальный «ноль» по шкале Кинсея[7].

И тот молодой актер, номер 72, он замирает, не донеся до рта чипсу. Он держит под мышкой моего мистера Тото и говорит:

– Она умерла?

Бранч Бакарди говорит:

– И чего?

Он стучит пальцем себе по лбу и говорит:

– Они не могли снять тебя крупным планом. Так что никакой громкой славы тебе не светит.

Я тяну время, растягиваю удовольствие. Медленно спускаюсь по лестнице. На экранах под потолком Касси Райт берет за руку глухонемого слепого актера. Складывает его пальцы в щепотку, засовывает его руку себе во влагалище, прижимает покрепче и говорит: «Вода…» Моя любимая сцена в «Сотворившей секс-чудо». Я тяну время, неторопливо спускаюсь по лестнице. Потом также медленно подхожу к тому месту, где стоит Бранч Бакарди. Мальчик, номер 72, молча протягивает мне мистера Тото, и я так же молча его забираю.

По-прежнему не говоря ни слова, я улыбаюсь и убираю волосы со лба, так чтобы Бакарди мог видеть надпись: «СПасИбо, Дэн». С автографом Касси Райт.

Молодому актеру, номеру 72, я говорю:

– Это она придумала.

Я посылаю воздушный поцелуй в сторону лестницы и говорю:

– Твоя мама – истинный ангел.

Бранч Бакарди закатывает глаза. На его бритой груди больше нет медальона.

Он говорит:

– Значит, ты все-таки сумел ее трахнуть.

Не хочу хвастаться, но я сделал все в лучшем виде, так что даже начал сомневаться: а что, если мой бедный папа – там, в Оклахоме – не такой извращенец, как он тогда на себя наговаривал?

Актер номер 72 что-то сжимает в кулаке – золотой медальон на цепочке.

Он смотрит на Бакарди и говорит:

– Я вот тоже начал сомневаться…

Девочка-ассистентка кричит с верхней площадки:

– Джентльмены, минутку внимания…

Бумажные пакеты стоят у стены, среди них есть и мой. У меня ощущение, что, пока меня не было, в комнате стало еще темнее. Даже мерцающий свет телеэкранов кажется уже не таким ярким.

Актер номер 72 говорит:

– Мистер Баньян?

Он разжимает кулак и сует мне под нос раскрытую ладонь. На ладони лежат две таблетки.

Он спрашивает:

– Какую из них вы мне дали… ну, чтобы у меня встало?

– Мне нужны следующие номера… – кричит девочка-ассистентка.

Эти таблетки, они абсолютно одинаковые.

– Номер 471… – говорит девочка-ассистентка. – Номер 268…

Я моргаю. Наклоняюсь поближе. Слишком резко и низко, так что втыкаюсь носом ему в ладонь.

– Погоди, – говорю.

Закрываю правый глаз и не вижу вообще ничего. Мой левый глаз, он вообще ничего не видит. Он ослеп. Что это? Микроудар, или как там оно называется… ну, о чем так занудно твердили ассистентка и Бранч Бакарди.

Но это мой звездный час. Бакарди очень старался мне все испортить, но у него ничего не вышло, я оставил его в дураках. И теперь я уж точно не дам ему повода для злорадства. Я потихонечку пробираюсь вперед и натыкаюсь бедром на край буфетного столика. Вслепую, не видя вообще ничего. Тяну руку. Беру первое, что попадается. Отправляю то, что попалось, в рот и начинаю жевать. Я ни капельки не напрягаюсь. Я бодр и беспечен.

Девочка-ассистентка говорит:

– …и номер 72.

Молодой актер кивает на свою ладонь.

Он говорит:

– Я вас очень прошу, скорее. Какую из них мне принять?

Его ладонь пахнет сыром чеддер, чесноком, сливочным маслом и уксусом. И еще розами.

Но я вообще ничего не вижу. В комнате слишком темно, а таблетки такие маленькие.

Эта штука, которая у меня во рту, штука, которую я грызу – это свернутый презерватив. Презерватив со смазкой, судя по горькому привкусу спермицидного геля. «K-Y», судя по этому скользкому ощущению у меня на языке.

Девочка-ассистентка кричит:

– Номер 72, пожалуйста, пройдите на съемочную площадку. Быстрее.

Бранч Бакарди и все, кто есть в комнате, – ждут.

И я… я тычу пальцем в таблетку.