Снайпер

– Очень, – Петрович как-то отчаянно покачал головой и добавил: – Ты это, лежи тут смирно. Может, тебя привязать?

– Ага, чтобы я тут и утонул, да?

– Команда борется за живучесть судна. Мы обязаны дойти, любой ценой. Тебя тут никто не бросит. Если уж совсем «труба» – вытащим.

– Успокоили, – скорчив недовольную гримасу, проворчал я.

– Да не шипи ты. Самому тошно.

Взяв что-то из своих вещей, Петрович выскочил из каюты, а я снова стал прислушиваться. Апатия, что накатила несколькими днями ранее, куда-то исчезла. Захотелось действовать, да вот тело подводит.

Шум волн, бьющихся со всем остервенением о корабль, здорово усилился. Качало тоже все сильнее. Мне трудно судить, но если бы стоял на ногах, держаться нужно было бы руками и ногами.

В каюту влетели два бойца из сопровождения.

– Товарищ капитан, нужно уходить, – начал один из парней.

– Все так плохо? – я откинул здоровой рукой покрывало, которым был укрыт.

– Капитан говорит, что судно не выдержит. Нужно уходить.

Ребята подхватили меня под руки. Один из них взял мой рюкзак. Опираясь на помощников, я вышел из каюты.

На корме уже все было готово. Две шлюпки спущены в воду и готовы отплывать. Когда меня переправляли в лодку – офигел. Корма корабля погрузилась в воду намного ниже ватерлинии.

Волны перехлестывали через палубу, все говорило о том, что кораблик наш отходил свое. Шлюпки были довольно большими, надеюсь, они не утонут. Команда на судне была маленькой, всего-то пять человек, поэтому места всем хватило.

– Думаете, в шлюпке мы сможем выжить? – недоверчиво спросил я Истомина.

– Ну, будем стараться, – Петрович сплюнул.

– Толку-то от наших стараний? Океан же кругом! – я выдохнул. От нарастающего волнения становилось жутко. Как-то не хочется пойти на корм рыбам в океане.

Мы успели отойти на пару кабельтовых, когда увидели, как резко ушел под воду наш «банановоз».

Шторм уходил южнее, дождь постепенно стихал. Наши шлюпки кидало из стороны в сторону, и мы с трудом видели друг друга. Наконец волна пошла на убыль, и мы смогли достать весла и начать сближение со второй лодкой. Когда между шлюпками оставалось два десятка метров, сбоку от нас вдруг что-то вылезло из воды. Истомин только успел прокричать:

– Оружие к бою, но не показывать.

Все хоть и были вымотаны штормом, но вытащили пистолеты и автоматы. Я тоже, подтянув к себе рюкзак, достал свой и, навернув глушитель, проверил магазин. Загнав патрон в патронник, убрал пистолет под тряпку, которой был укрыт. Субмарина, а это была именно подлодка, медленно дрейфовала к нам.

Скорость реакции Истомина была обусловлена тем, что он сразу посмотрел в бинокль, едва ему показали направление. Лодка была немецкая. Увидев свастику, Петрович и отдал команду.

Да, это ни хрена не Голливуд. А все-таки вдруг – получится?

– Без глушителей не стрелять. Услышат пальбу – сразу уйдут! – это Истомин раздает указания. Кроме команды корабля и моих американских спасителей, у нас у всех пистолеты с глушителями. Вот ими и будем работать.

– Серега, отдай свой Джону. Я думаю, толку будет больше, – произнес Истомин.

– Думаете, что не попаду ни в кого? – протягивая «Вальтер» Джону, я взглянул на Петровича. Поймав его взгляд, быстро остыл. Наверное, Петрович прав. Все-таки Джон здоров, и я думаю, он очень хорошо стреляет.

– Ничего я не думаю. Просто отдай.

– Давайте я под немца «закошу»? – вдруг мелькнувшая у меня мысль тут же вылилась в предложение.

– Хорошее предложение. А то пальнут издалека – и амбец. А увидев своего, ну, по крайней мере, одетого как немец, лишний раз задумаются.

У меня в рюкзаке оставалась лишняя офицерская фуражка. Вот ее я и нахлобучил на голову. Ребята, те, что сидели на веслах, стали потихоньку грести к подлодке. Та уже была совсем рядом, и люди на ней виделись уже отчетливо. Подсвечивая себе тусклыми фонарями, матросы пытались нас разглядеть. Выходило это у них плохо, так как они не могли сконцентрироваться на ком-либо. Наконец со стороны лодки прилетел окрик на лающем языке:

– Эй, в лодках. Руки вверх. Кто такие?

– Майор Кеслер, Абвер! С кем имею честь говорить? – Во несу.

– Капитан подлодки Ю-502 Ганс Ридель, кригсмарине.

– Капитан. Помогите нам подняться на ваш лайнер. Мои люди истощены, сам я ранен. Надеюсь, вы нам поможете?

– Оставьте оружие в лодках. Мои люди помогут вам, – ответ был довольно жестким.

На палубе стояли четыре матроса. Капитан находился чуть поодаль, возле рубки. Надеюсь, на рубке нет пулеметчика.

– Капитан, я и мои люди безоружны. Спасибо за помощь.

– Хорошо. Поднимайтесь.

Дальше действие развернулось похлеще голливудского блокбастера. Немецкие подводники приняли концы и стали закреплять их, а из обеих шлюпок полетели пули. Я не стрелял, некуда было. Капитан этой посудины первым улетел за борт с простреленной грудью. Никто даже не сообразил, что происходит. Секунды, и палуба девственно чиста.

– Двое к рубке, живо, не дать задраиться, – полетели команды от Истомина. Трое убитых матросов лежали на палубе. С них были сняты плащи и головные уборы. Трое наших парней, настоящие головорезы, надели на себя обмундирование немецких мореманов.