Снайпер-инструктор

Дивизия состояла из трёх стрелковых полков и полка артиллерии. То есть он выделил по одному снайперу инструктору на каждый полк. Нас четверых, направленных в пятую дивизию, повезли, вместе с другим пополнением, на американской автомашине «студэбеккер». По мере приближения к фронту, всё отчётливее слышались раскаты грома, хотя грозовых туч на небе не было. На душе становилось тревожно и тоскливо. Я понимал, что и у моих попутчиков, такое же настроение. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я начал разговор с ними на отвлечённые темы. Всех троих курсантов, разумеется, я хорошо знал, а Толик Набоков был одним из моих близких друзей, приобретённых за период учёбы в снайперской школе.

Я спросил его, в какой полк он направлен и оказалось, что в артиллерийский. – Значит, будем соседями, – сказал я другу. – Это хорошо, можно ходить в гости.

– Да вряд ли, – возразил Толик, – там не до гостей. На войну едем, а не на курорт.

Говорить на отвлечённую тему не получилось. Все думы были только о том, что ждёт нас на передовой. Много рассказов мы слышали от нашего командира и наставника Пчелинцева. Мне казалось, что я хорошо представляю войну, всё знаю о ней, но, даже ещё не приблизившись к фронту, стало ясно, что не совсем правильное было моё представление. Вот навстречу нам ехала грузовая машина, с открытым кузовом. На дне кузова плотно лежали раненые и громко кричали от боли, когда трясло на ухабах. Везли их словно дрова. Просёлочная дорога вела нас мимо сгоревших деревень. Женщины с детьми сиротливо стояли на пепелищах своих домов и со слезами на глазах смотрели нам в след. Ни кому до них не было дела.

Штаб пятой, стрелковой, гвардейской дивизии располагался в нескольких, палатках, защитного цвета, на краю леса. Сверху на палатках лежали ветки, для маскировки. Где то за лесом, судя по частой, сливающейся в сплошной гул, стрельбе, разгорался бой. Солдаты возле палаток, спокойно курили, и казалось, не обращали внимания на стрельбу. Встретившие нас штабные офицеры, проверили документы и предложили поесть. После каши в снайперской школе, здешняя каша в рот не лезла. Она была не масленая, с каким то болотным привкусом. Я вдруг вспомнил тех несчастных женщин с детьми, которые стояли возле дороги, на пепелищах, и подумал, что эта каша была бы для них самой вкусной. Пока мы ели, в двухстах метрах от палаток разорвались два снаряда. До этого мне приходилось видеть только взрывы бомб.

– Отсюда далеко до передовой? – спросил я местного старшину, старательно выскребавшего ложкой кашу из котелка.

– Не далеко, – ответил он, и, встав с бревна, на котором сидел, тревожно оглядываясь по сторонам, сказал:

– Пойдёмте, снайпера, я выдам вам инструмент, а то ложками будете воевать.

Через поле, старшина повёл нас, как он выразился, на секретный склад. Возле сгоревших домов небольшой деревеньки, был оборудован блиндаж, в котором и находился склад. Там выдали нам новые снайперские винтовки, в заводской смазке, патроны к ним, в том числе с зажигательными и трассирующими пулями. Ещё выдали каски, сапёрные лопатки, котелки и противогазы, которые потом не требовались. Немцы газ не применяли, соблюдали конвенцию. Противогазы, обычно, солдаты выбрасывали, а сумки использовали, клали туда всё необходимое.

К вечеру, из 21-го полка, пришли трое солдат за пополнением. Я попрощался с сокурсниками, за ними тоже пришли из других полков.

Глава 4 Впечатления от передовой линии фронта

Вместе со мной должны были идти и солдаты из числа пополнения. Всем нам выдали по ящику с боеприпасами. Мне достался ящик с противотанковыми гранатами. Такие я делал, работая на военном заводе, и знал, что ящик весит тридцать килограммов. Боеприпасы нам дали, чтобы по пути доставить на передний край фронта.

Идти надо было, когда стемнеет. И, дождавшись темноты, мы отправились в путь с тяжёлой ношей. Стрельба впереди, куда мы шли через лес, утихла, и лишь редкие пулемётные очереди нарушали тишину, да периодически в небо взмывали осветительные ракеты, свет которых просачивался сквозь деревья.

Лес, вскоре закончился и нам дали команду отдохнуть. Я сел на ящик и огляделся. При вспышке ракеты, заметил на краю леса большой штабель дров. Вначале никто на него не обращал внимания, а затем кто-то испуганно вскрикнул:

– Братцы, в дровах люди!

Я подошёл поближе и разглядел среди брёвен торчащие головы, руки, ноги женщин, стариков и детей. В штабеле чередовались слои трупов, со слоями брёвен. Немцы, отступая, не успели их сжечь. Не раз мне приходилось читать в газетах о зверствах оккупантов, но тут я сам увидел звериную сущность фашизма.

Передохнув, мы двинулись дальше, растянувшись цепочкой. Солдаты шли след в след, чтобы не нарваться на мины. Мне было очень страшно. Неожиданно вверх взметнулась ракета, от чего я вздрогнул и, не дожидаясь команды, бросив ящик, залёг в мокрую от росы траву. Многие тоже залегли, и команда последовала:

– Ложи-ись!