Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ

Дед снова оказался прав. Молодых призывников отправляли на восток, а Олегу поручили проводить с ними комсомольскую работу. Право первоочередного прохода принадлежало поездам с заводским оборудованием, и времени для общения было предостаточно. Утром со стопкой газет в руках отправлялся на берег Волги. Скудные сообщения не давали общей картины развернувшихся боев, но он знал главное – война закончится взятием Берлина.

– На твои выступления перед солдатами приходят даже старые коммунисты! – похвалил первый секретарь обкома комсомола.

Похвала приятна, если не отягощается дополнительными обязанностями. Олег получил график выступлений перед молодежью заводов и школ.

Зачастили грозы с ливнями, вместе с ними резко менялась температура воздуха от пятнадцати до тридцати пяти градусов. Насморк с температурой заставили позаботиться о собственном здоровье. Пришлось продать на барахолке одни часы и отправиться в магазин одежды. Выбор на любой вкус: от зимних пальто с каракулевым воротником до простеньких сандалий на кожаной подошве, правда, цены кусачие. Олег уже разобрался с модой, вернее, с тем, что носили обычные люди, и сделал «правильные» покупки.

Он уже завалился в кровать и сквозь дрему слушал сводку Совинформбюро, когда пришел посыльный с повесткой из военкомата. Олег давно ждал этого момента, даже держал наготове трофейный ранец. Его прадед прошел Финскую и Отечественную, летал на торпедоносце и ни разу не был сбит. Лишь в сорок четвертом, когда над Тютерсом сшиб крылом дерево, пересел на «Бостон». Его «Ил» решили не ремонтировать, оставив памятником с торчащими из крыла ветками. Утром перепроверил собранные вещи и точно в назначенное время постучал в указанный кабинет.

– Пойдешь на курсы младших политруков. Здесь на Астраханской, в здании Железнодорожного техникума, – не глядя на вошедшего, сказал военком.

Олег чуть было не расплакался. Он ожидал чего угодно, даже автобат с перевозкой портянок со склада. Но политработник – это чересчур! Со слов деда, комиссары в основном занимались писаниной, именно они, а не командиры, составляли наградные листы. Надо как-то отбиваться и он жалобно попросил:

– Мне бы в авиацию, с детства мечтал стать летчиком.

– Могу устроить на авиазавод и подписать бронь, – доброжелательно ответил офицер.

Намек? Причем чуть ли не прямым текстом! Олег осторожно положил на стол часы и тихо сказал:

– Лучше поближе к врагу, хочу посмотреть немцу в глаза.

Подношение соскользнуло в стол, а военком принялся деловито перекладывать папки. Поиск остановился на самой тоненькой с приклеенным машинописным листочком. Внимательно перечитав инструкцию, офицер уточнил:

– Отправлен на комсомольскую работу с последнего курса Ленинградского автодорожного института Наркомата внутренних дел.

– Так точно!

– В таком случае подойдешь, можно считать законченным высшим образованием.

– Куда подойду?

– В шестую роту, вот куда! Возвращайся в общежитие и жди сопровождающего. – Пожав руку, военком снова уткнулся в бумаги.

Что такое шестая рота? В кино девятая рота воевала в Афгане, а чем знаменита шестая? Чапаев командовал дивизией, еще Олег слышал о Железной дивизии, но здесь всего лишь рота. Они сотворили нечто героическое на Халхин-Голе или у озера Хасан? Или это рота личной охраны Сталина? А куда пристегнуть высшее образование? Он что-то слышал о шарашках, где арестованные ученые и конструкторы под дулами пистолетов делали уникальные открытия. Идти охранником в лагеря? Нет, лучше бежать в тайгу. Решив не ломать себе голову, Олег отправился в обком комсомола. По существующим правилам он обязан сняться с учета, но важнее повод для встречи с первым секретарем.

– Привет, на фронт? Везет же людям, а мне тут штаны протирать, – приветствовал комсомольский вожак.

– В шестую роту, велели дожидаться сопровождающего, – небрежно ответил Олег и внимательно проследил за реакцией.

Ровным счетом ничего, без каких-либо эмоций первый секретарь расписался в графе «убыл» и пожелал победы в боях. Нет ничего хуже неопределенности; измучив себя всевозможными догадками, Олег в расстройстве завалился спать. Разбудили его среди ночи. Некто в милицейской форме разрешил сполоснуться под умывальником и затолкал в кузов грузовика. Машина промчалась по спящему городу и остановилась у дома с табличкой «охрана». На сонных ребят торопливо надели темно-синие шинели рядовых, вручили трехлинейки и повели в темноту.

Нестройно шагая сквозь кромешную темень по закоулкам работающего завода, юноши безуспешно пытались задать хоть один вопрос. Тщетно, вместо ответа их расставили по постам и велели никого не пускать.

– Куда не пропускать – вперед или назад? – спросил какой-то шутник.

– Никуда, – последовал лаконичный ответ.