Снайпер в Чечне. Война глазами офицера СОБР

Вот так и познакомились. Просидели потом полночи в ресторации, проговорили. Зацепились чем-то родственные души. Андрюха оказался старше меня на двенадцать лет, но ощущение было такое, будто в нем заложена многовековая мудрость. По срочке прошел Афган, и, когда до дембеля сержанту Полеводе оставалось два месяца, во время боевого выхода подорвался на мине. В госпитале постарались, и судьба дала новый шанс «на пожить», вот только без ног.

Как же вовремя этот человек попался мне в жизни! Удержал от ошибок и глупостей, тупого пьяного разгула, к которому склонны многие участники военных кампаний. Просто и четко разложил по полочкам мое тогдашнее состояние. Звучало жестко, но не поспоришь — все в десяточку. Как оказалось, нет ничего нового. Через подобное проходили все воины, которым приходилось заглядывать под капюшон Смерти. А то, что мне казалось уникальным, истинно моим, наболевше-выболевшим, оказалось банальным и уже много раз пережитым кем-то другим.

А тогда, под чай, я спросил, с чего он вдруг встрял в нашу потасовку.

Андрей посмотрел на меня внимательно и, помолчав, ответил, что иногда своих видно издалека. Дрался, мол, смело, но бестолково — не просчитал противника и не увидел, что у одного уже пика была наготове.

— Пацан… — вздохнул он тогда, — жаль, наверное, стало. Из одной передряги выпрыгнул, а дома по-глупому сгинешь.

И вот теперь я спешил к человеку, который не только спас меня тем далеким вечером, но и вложил в сознание офицера Савелия Молчанова собственные знания, полученные еще в Афгане.

* * *

Да уж, как же молод я был тогда. Оглядываюсь назад и удивляюсь, вот вроде еще недавно был двадцатидвухлетним бесшабашным летехой, который окунулся в службу с головой, невзирая ни на сложности, ни на трудности, ни на общий развал девяностых. Всей душой ощущая: служба — это мое! Всё, начиная от подъемов по тревоге, командировок и заканчивая суточными выходами и военными передрягами. Через какое-то время приклеился и данный с легкой руки начальника позывной — Морозов.

Это после того, как средь бела дня заскочил в дом к боевикам, куда затащили пленных солдатиков. Свои ли, чужие — не было времени разбираться, да и желания тоже. Просто увидел в бинокль, как троих волокли по земле, через шаг отвешивая удары. Перед воротами один, покрепче, попытался вывернуться и вырваться, но его сбили с ног ударами прикладов, затем методично, даже будто с ленцой, стали избивать. И уже когда тот перестал реагировать на пинки, совсем молодой чернявый парень нагнулся и отрезал у пленника ухо. Высоко поднял над головой и радостно закричал, восхваляя свою победу перед Аллахом. Затем все зашли в дом, небрежно, как дрянную вещь, затащив тело солдата. Я оторвался от бинокля и в каком-то отрешении увидел, что мои руки бьет крупная дрожь. Механически прощупал в «разгрузе» магазины и гранаты. Достал одну эргэдэшку. Словно взвешивая, подкинул ее. Плотно обхватил левой ладонью, продев в кольцо большой палец.

— Колечко, на память засечка…

Удобнее уложил на сгиб руки автомат, перекинутый через шею, и, не оборачиваясь, выходя из укрытия, дал команду ошалевшему сержанту:

— Уводи бойцов.

И зашагал к дому. О чем я тогда думал? Да ни о чем. Дрожь сменилась холодной злой решительностью, сузившей зрение до размера прицела. Вошел во двор, там никого не было. Ударом ноги открыл дверь в дом. Меня никто не ждал, кроме, наверное, уповавших на какое-то чудо пленных. Они валялись в углу, а вокруг, усмехаясь и о чем-то переговариваясь, стояли «чехи».

— Здрасте, — сказал я, выжимая очередь. А может, мне это показалось, и поздоровался только мой автомат, заряженный «сорокапяткой». Ни тогда, ни сейчас я не смог бы ответить определенно. Боевики сломались под шквалом огня и какими-то неестественными, кукольными движениями начали валиться на пол. А взгляд выхватил только молодого чеченца, который, с удивлением открыв рот, пытался укрыться от летящей в него смерти рукой, в которой держал окровавленный кусок чужой плоти.

Мои парни не бросили меня и забежали следом. Помогли развязать пленных и, перекрываясь, страхуя друг друга, всей группой ушли в зеленку. Повезло, что дом стоял у самого края села, огородом упираясь в лес.

Потом, на базе, начальник, узнав о случившемся, орал, красиво украшая речь матерками:

— Дурак! Какой же ты идиот! Ты понимаешь, что сорвал задание? Ты что о себе думаешь, старлей, когда посреди дня в такую жопу лезешь? Знаешь, где такие герои землю удобряют?! Отморозок…