Снайперский удар

К трем часам дня с городом было покончено. Паша получил распоряжение передать «опорник» садыкам и спуститься вниз, куда уже подъехали его машины. До вечера город зачищали частники, «студенты», подразделения КСИР и Хезболлы. Все это время Шабалин уже в бою не участвовал, а занимался обустройством места проживания, для чего он выбрал более-менее сохранившееся строение. Случайно остатки взвода Боярина расположились в соседнем здании. К ним заехал Колмыков, с которым Боярин долго ругался на повышенных тонах, угрожая расправой и своему командиру, и всем вышестоящим менеджерам. Потом они притихли, видимо выдохлись, и в этот момент Паша решил навестить их.

– И ты здесь? – Колмыков встретил Пашу грубо, и тот уже было собрался уйти, как Женя остановил его: – Раз пришел, проходи. Выпей с нами. Сегодня особенно есть за что.

Шабалин рассудил, что Стешин и Ерофеев справятся с организацией размещения, и решил погостить с полчаса у соседей.

– Ты видел? – спросил Боярин.

– Видел, – кивнул Паша.

– Как нам с ними вместе воевать? – Глаза взводника горели огнем. – У меня сегодня погибло семь человек. Двое в бою за это долбаное Эс-Сухнэ, а пятеро были ранены и затем убиты сирийцами, для которых мы тут и воюем…

Колмыков смотрел куда-то сквозь Шабалина. У него был опустошенный вид, и похоже, принимать участие в этом разговоре он совершенно не хотел.

Кто-то дал ему и Шабалину кружку, кто-то налил коньяк. Боярин сидел с такой же кружкой:

– Не чокаясь.

Паша последовал примеру и выпил содержимое. Закуску ему не предложили, и пришлось переждать огонь, пока он не провалился вниз. Шабалин вдруг осознал, что сегодня он еще ничего не ел.

– Вот ты, наверное, про нас думаешь, что мы сброд какой-то, – вдруг сказал Боярин. – Что все тут сплошь убийцы и дегенераты, которые приехали за деньги проливать чью-то кровь?

Паша молча смотрел на собеседника.

– Ты ошибаешься, – продолжил Боярин. – Не убийцы мы и не дегенераты. Из семи погибших сегодня двое в прошлом были офицерами вооруженных сил, остальные с глухих сибирских деревень, где нет даже постоянного электричества – на четыре часа включали генератор. Погибшие офицеры не нашли себя на гражданке, у остальных просто не было никакой работы, а были только нищета и беспросветное будущее. Вот парни и пошли за дорого продавать свои жизни. Ты думаешь, они были бы здесь, если бы дома было все хорошо?

– А когда где-то было все хорошо? – спросил Паша. – Только там, где нас нет?

– А ты понимаешь, о чем говоришь, – Боярин кивнул. – Далеко пойдешь. Потомственный военный?

– Да.

– Если здесь не сгинешь, может, и поднимешься.

Паша встал. Он чувствовал себя лишним.

– Уходишь? – спросил Колмыков.

– Да, – кивнул Шабалин. – Пойду. Мне еще своих определить надо.

– СПГ забери, – сказал Боярин. – Мы все гранаты расстреляли.

Шабалин вспомнил, что когда садыки сменили его отряд на «опорнике», никто не удосужился забрать остаток гранат.

Колмыков встал.

– Пошли, провожу, – сказал он. – И гранатомет помогу донести.

СПГ стоял у входа. Паша и Женя подняли его на плечи и понесли к соседнему дому.

– Уволюсь я, – сказал на ходу Колмыков. – Надоело на это смотреть. Ваши генералы вас хоть немного берегут, а наши командиры нас как пушечное мясо используют. Будто понятие такое: раз за деньги пришел интересы Родины защищать, значит, на убой. Нигде я такого подхода к человеческой жизни не видел. Утилизация, да и только. Неправильно все это.

Шабалин понимал, что Колмыков вышел с ним неспроста. Но то, что он сейчас говорил, было для Паши откровением. Они дошли до дома и возле выстроенных «Тигров», «капсулы» и БТР-80 поставили гранатомет на землю.

– Чует мое сердце, что сдохну я скоро, – сказал Колмыков.

– Ты брось такое говорить, – возмутился Шабалин, но замолчал, увидев лицо собеседника: что-то в нем неуловимо изменилось, появился отпечаток глубочайшей усталости и отрешенности от этого мира.

– Я уже смирился с мыслью, что отсюда не вернусь, – сказал командир штурмового отряда. – От этого мне немного легче. Да и страховку семья получит – будет им на что жить. Дочери квартиру купят… ну, или найдут, как иначе распорядиться пятью миллионами.

– Что ты такую грусть нагоняешь, – Паша попытался взбодрить приятеля, но нутром понимал, что сейчас они находятся на разных уровнях миропонимания.

Колмыков уже считал себя мертвым, а Паша знал, что будет жить.

– Пошли к нам, – предложил Шабалин. – Пацаны, наверное, чай поставили.

– В другой раз, – отказался Женя.

– Не унывай, – сказал Паша. – Еще поживем!

Колмыков молча повернулся и ушел.

В помещении среди своих бойцов Шабалин увидел четырех незнакомцев.

– Барс? – спросил один из них, приподнимаясь.

Судя по цене и качеству снаряжения и наблюдаемого у них оружия, это явно были бойцы «студенческого строительного отряда».

– Да, – кивнул Паша. – А ты кто?

– Я Филин, тебе привет от Змея. Мы его коллеги.

– И ему привет, как увидишь, – сказал Паша. – Как там Бурый, Бача, Гасан?