Снайперы. Огонь на поражение

«Может, следовало не торопиться и выждать некоторое время, чтобы Поздняков немного освоился, пообтерся, – размышлял Набойченко. – Парень совсем молодой, неопытный, всего пару дней на фронте, еще пороха не нюхал. А я его сразу хоть и не в пекло отправил, но ведь и не на экскурсию в планетарий. Как бы не начудил чего. Конечно, с ним Андрей, он один целого взвода стоит, но все равно тревожно».

Капитан облизнул пересохшие губы, опустил глаза и, вспомнив, что уже давно собирался закурить, принялся хлопать себя по карманам в поисках спичек.

– Прикуривайте, Геннадий Анатольевич, – неожиданно прозвучавший возле самого уха голос заставил его вздрогнуть.

Набойченко резко обернулся и оказался нос к носу со старшиной Овечкиным, который с довольным видом протягивал ему тлеющую папиросу.

– Фу ты, напугал, Андрей, вечно появляешься, как тень! – ворчливо сказал капитан, за деланно-сердитым тоном пытаясь скрыть охватившую его радость.

Прикурив из рук старшины и глубоко затянувшись, он выпустил несколько колечек сизого дыма, попутно мысленно отметив, что почти не ощущает одолевавшей его еще минуту назад тревоги, и уже гораздо мягче спросил:

– Ну, как в лес сходили?

– Замечательно, товарищ капитан, – ответил Андрей, попыхивая папиросой, словно паровоз. – Голубое небо, солнышко греет, птички щебечут, в общем, прогулка удалась на славу!

– А почему так долго?

– Так мы же туда для перестраховки шли через болото, которое в речку упирается, ну, и обратно тоже, в общем, кружным путем.

– То есть принимали водные процедуры?

– В некотором роде, – улыбнулся Овечкин.

…О том, что младший по званию обязан доложить своему командиру о выполнении боевой задачи, старшина не забыл. Но, поскольку с капитаном Набойченко его связывали почти дружеские отношения, а посторонних рядом не было, то Андрей на этот счет особо сейчас и не заморачивался. Он прекрасно изучил манеру Набойченко частенько заводить разговор издалека и просто терпеливо ждал, когда тот сам начнет расспрашивать по существу…

– Ясненько, – растягивая гласные, произнес капитан. – А что там Поздняков?

– А что Поздняков? – дурашливо переспросил старшина. – Нормально все с ним, сейчас уже спит, наверное! Парень набегался за день, устал!

– Фрица-то он подстрелил?

– Обязательно! И не какого-нибудь там писаря или повара, а цельного штурмбанфюрера!

– Во как! А чего же ты столько времени молчал? Давай рассказывай в подробностях! – Набойченко весь подобрался, словно гончая, почуявшая след.

– Так особо не о чем, – пожал плечами Андрей. – Мы вышли к деревне, заняли позицию на кромке леса и стали ждать. Через час десять появился этот эсэсовец, и сержант Поздняков уложил его с первого выстрела. Вот, собственно, и все.

Старшина выбросил окурок в траву и, прочтя в глазах Набойченко откровенное разочарование от столь короткого повествования, извиняющимся голосом воскликнул:

– Ну, ты же знаешь, Анатольевич, не мастер я победные реляции выдавать! Лучше поговори с Поздняковым! Он стрелял, ему и лавры пожинать! Так будет справедливо!

– А ты, значит, ни при чем? – лукаво прищурившись, спросил капитан.

– А что я сделал? Так, прошелся с ним за компанию, воздухом подышал! Ну, дорогу показал, и чего? Он бы и сам сориентировался, куда идти да где с винтовочкой залечь! Я тебе больше скажу…

– Ладно, хватит молодому дифирамбы петь! – выставив перед собой в характерном жесте ладонь, остановил Андрея капитан. – Сглазишь еще! Иди лучше отдыхай!

– Чуть позже, товарищ капитан! – посерьезнел Овечкин. – Я главного не рассказал! В ту деревню гитлеровцы нашего раненого летчика привезли! Хорошо бы его вытащить! Жаль, если пропадет! Отчаянный мужик!

– С чего ты взял?

– Он ныне покойному штурмбанфюреру в челюсть засадил и в нокдаун того отправил!

– Ясненько, – вновь протянул Набойченко, сморщив лоб. – Эта задачка посложнее будет! Но я подумаю, обмозгую, с комбатом посоветуюсь. Естественно, свяжемся с летунами. В общем, решим, что можно сделать! А ты, Андрей, – немедленно спать! Это приказ!..

* * *

…На следующий день погода испортилась. Небо заволокло тучами, и с утра накрапывал мелкий дождь. Впрочем, в землянке, где размещались Овечкин и Поздняков, было уютно и сухо.

Сергей с Андреем сидели на пустых снарядных ящиках возле сколоченного из грубых досок стола, на котором дымились кружки с только что заваренным чаем, и беседовали с устроившимся напротив капитаном Набойченко. Именно беседовали, а не выслушивали его распоряжения! Потому что обсуждался план будущей операции, крайне рискованной и непредсказуемой, и в ней многое зависело от грамотных действий старшины и сержанта. Разговор был долгим, о чем свидетельствовала гора окурков, скопившихся в заменявшей пепельницу консервной банке, и уже подходил к концу…

– Итак, ребята, подведем итоги, – Набойченко затушил очередную выкуренную папиросу и прокашлялся. – Еще раз вкратце повторю то, что мы так долго и нудно разбирали, а вы будьте внимательны! Сразу говорите, ежели чего упущу!

– Повторение – мать учения! – назидательно изрек Андрей и скорчил выразительную гримасу.