Снайперы. Огонь на поражение

– Рады стараться! – во всю мощь своих богатырских легких гаркнул Носков, и от звука его голоса с потолка посыпалась известка.

– Предупреждать же надо, горлопан! Так и оглохнуть можно! – уморительно скривив румяную физиономию, прижал к ушам ладони Фомичев, чем вызвал у остальных бойцов приступ искреннего смеха…

…Когда веселье спустя полминуты немного поутихло, Кулик откашлялся и произнес:

– Ну, все, орлы, отставить ржачку! С «пожаркой» мы закончили, однако дел еще полно, боюсь, что и фашистов тоже! А потому давайте потихоньку на свежий воздух выбираться!

После этих слов красноармейцы сразу же подобрались, лица у парней посуровели. И вскоре маленький отряд, в середине которого неуверенной походкой ковылял продолжавший дрожать всем телом гитлеровец, уже двигался к выходу из здания…

Глава 23

…Откинувшись на спинку стула и расслабленно вытянув ноги, Гюнтер Хаген красными от бессонницы глазами отрешенно смотрел в пустоту унылого мрачного коридора. Справа от него в такой же достаточно вольной позе развалился унтер-офицер Кениг, с завидной периодичностью прикрывавший ладонью свой, казалось, растянувшийся в бесконечном зевке рот. Оружие военнослужащих вермахта, а если конкретно, то два «МР-40», три гранаты с длинными деревянными ручками и пистолет, лежало на испещренной глубокими, явно рукотворными, царапинами поверхности массивного стола, стоявшего перед ними. Возле правой ноги Кенига, в дополнение к этому небольшому арсеналу, в беспорядке валялись около дюжины запасных магазинов с патронами, а также достаточно неприметно притулилась взрывная машинка, от которой по полу тянулся извилистый провод, метров примерно через пятнадцать исчезавший под дверью, запертой на гигантский висячий замок с торчащим из него ключом…

…Обер-лейтенант с подчиненным находились в городской бане, оборудовав позицию около запасного выхода, расположенного прямо у них за спиной, заложенного на высоту человеческого роста мешками с песком, а вдобавок еще и закрытого изнутри на ржавый засов. Точно такая же баррикада из полных мешков, но только в два раза ниже, громоздилась и по другую сторону от стола, создавая иллюзию некоей защищенности, поскольку от вражеских пуль она бы, конечно, обоих спасла, однако препятствием для гранаты, которую можно было легко через нее перебросить, естественно, не являлась. Впрочем, из имевшихся под рукой у Хагена с Кенигом средств и материалов все равно соорудить нечто лучшее в данном случае не представлялось возможным, и им приходилось довольствоваться оборонительным укреплением, описанным чуточку выше, ну, и уповать на судьбу…

…Снаружи за стенами здания уже продолжительное время шел бой, судя по громкости выстрелов и их интенсивности, постепенно приближавшийся и, вместе с тем, подходивший к концу. Такое развитие событий не являлось для Хагена неожиданным, поскольку он знал, что вошедшим в городок красноармейцам, численность которых по его расчетам должна была приближаться к нескольким сотням, противостоят лишь около пятидесяти человек из состава местного гарнизона, семеро подчиненных самого Гюнтера, включая сапера Вилли, да восемь эсэсовцев из подразделения Куна. Итого получалось менее семидесяти бойцов, и расклад выходил явно не в их пользу. Что касается остальных немцев, то они покинули населенный пункт еще минувшей ночью…

* * *

…Когда группа выбралась на улицу, Кулик приказал веснушчатому Феде отконвоировать захваченного немца к месту, где находились раненые бойцы, и присмотреть за всеми разом. Затем сержант отправил двоих ребят к дверям городской бани, сам же вместе с Фомичевым и Носковым присоединился к старшине Овечкину, который в ожидании товарищей, по его собственному выражению, «уже извелся дальше некуда и практически утратил свой и без того неважный аппетит»…

…Вкратце описав Андрею события, произошедшие внутри пожарной части, Кулик «стрельнул» у него папироску, закурил и невидящим взглядом уставился куда-то вдаль. Со стороны могло показаться, что сержант впал в некий транс, но это впечатление было обманчивым. На самом деле Кулик сосредоточенно и напряженно размышлял, а косвенным подтверждением тому являлись глубокие морщины, прорезавшие его широкий лоб и не укрывшиеся от проницательного взора старшины, который, выждав паузу, спросил, цитируя слова известной песни:

– О чем задумался, детина?

– Да вот, кумекаю, как будем баню очищать, – не отрывая глаз от только лишь ему известной точки, произнес сержант.

– Полагаешь, там засели фрицы?

– Точно так, и никаких сомнений! – категорично заявил Кулик.

– Подобная уверенность, откуда? – прищурился Андрей.

– Германец из «пожарки» рассказал, пока на выход топали, – сержант Кулик вздохнул и, повернувшись, как-то странно посмотрел Овечкину в лицо. – Не всем дано заглядывать сквозь стены…

– Мне кажется, я знаю, о ком речь зашла, – выглянул из-за плеча Андрея расплывшийся в улыбке Фомичев. – Вениаминович, а ты-то догадался?

– Сиди уже, заноза, сопи в свои две дырки и взрослым дяденькам общаться не мешай! – шутливо щелкнул пальцами по Васькиному носу старшина.