Снайперы Первой мировой

Лорд Ловат как-то навестил школу и выразил свое одобрение по поводу нашего обучения наблюдению и обращению с телескопом. Я воспользовался случаем и попросил еще прислать нам хорошего шотландского охотника. Он предоставил нам ефрейтора Камэрона, который проявил живейший интерес к делу и особенно любил заниматься с отсталыми и слабыми учениками. Как только он замечал, что кто-нибудь из учащихся не справлялся с компасом, он сейчас же приходил к нему на помощь и неизменно с наилучшим результатом. На мой вопрос: «Сколько ему лет?» – Он ответил: «Официально 41 год». Он замечательно хорошо умел наблюдать в телескоп, и в этом отношении оказывал мне постоянно неоценимые услуги. Однажды во время обучения вновь прибывшего пополнения в какую-то часть Ловатских стрелков-разведчиков, была замечена на расстоянии 900 шагов какая-то войсковая часть в голубом обмундировании, обучавшиеся определили: «Солдаты в голубом обмундировании». Камэрон, не довольствуясь таким поверхностным наблюдением, определенно заявил, что это португальцы. Рассуждал он просто: «Это либо португальцы, либо французы, но так как у них не французские, а английские каски, то это должны быть португальцы».

Когда школа начала свое официальное существование в числе 11 рядовых, предназначавшихся для нее, полагалось 3 разведчика. Вспоминаю первый смотр этих 11-ти рядовых по прибытии их к нам и выбор 3-х разведчиков, который оказался однако неудачным; один был бывший музыкант Армии спасения, другой – бывший парикмахер на пассажирском пароходе, а третий – так же мало соответствовал своему назначению, и назначать их на такую важную отрасль работы, как разведка было немыслимо. Но тут счастье помогло нам: вскоре была прислана нам из главной квартиры партия образцовых разведчиков с целью произвести ряд показательных разведок. Из этой партии некоторые разведчики были прикомандированы к нам; это была молодежь не старше 19-ти лет и мастера своего дела. Ко времени заключения перемирия они пробыли у нас около полутора лет. Были первоклассными стрелками, знали нашу программу до мелочей и могли бы соперничать при испытании с любым офицером, особенно они выдавались в области гимнастики и джиу-джицу. Считаю необходимым упомянуть, что они были превосходными футболистами, гак что у нас, несмотря на немногочисленный штат, была первоклассная футбольная команда, которая могла бы быть еще лучше, если бы из наших прежних служащих многие не были бы ранены.

Упомяну еще сержанта Форстэра, который оказал нам услуги впоследствии, когда пришлось обучать португальские части, так как он обладал некоторым знанием португальского языка.

Я счел нужным остановиться подробнее на наших инструкторах из офицеров и унтер-офицеров, так как успехи, которыми пользовалась школа, основывались, главным образом, на выборе инструкторов. По окончании каждого курса устраивался по возможности перерыв на несколько дней, в продолжение которого все инструктора отправлялись на фронт по предварительному соглашению с разными батальонами. Таким порядком достигалось то, что школа была всегда в курсе последних событий в жизни на фронте.

Приходится часто сожалеть, что я не завел книги для посетителей, так как таковых у нас было масса. Помимо офицеров британской армии, которых побывало у нас несколько сот, к нам приезжали военные агенты и миссии разных союзных и нейтральных держав: Японии, Румынии, Голландии, Испании, Америки, Италии, Сиама[19], а равно большое число корреспондентов, от которых скрывалась, понятно (за исключением прикомандированных к армии журналистов-офицеров), более секретная часть нашей работы.

Однажды, получив от офицера Заведующего Отделением печати уведомление, что прибывшая в школу партия корреспондентов заслуживает полного доверия, я посвятил их в наше новое изобретение, служившее для нахождения мест укрытия германских снайперов. Несмотря на мое предупреждение, что это изобретение представляет собой военную тайну, которая ни в коем случае не должна проникнуть в печать, я через 3 месяца увидел в одной из газет пространную статью с подробным описанием посещения нашей школы; изобретение описывалось во всех деталях, хотя оно не могло представлять особого интереса для широкой публики. Это собственно, единственный известный мне, за все время войны, случай умышленного нарушения обещания. Наши собственные корреспонденты Валентин Вильяме, Фимб Гиббс, Бич Томас, Перри Робинсон, Прэво-Батерсби, Персиваль Филипс и др. всегда находили радушный прием и полное доверие во всей британской армии.

Неблагоприятное отношение к печати в армии (одно время такое настроение бесспорно существовало), в сущности является в большинстве случаев глупым позированием младшего офицерства, подражающего в этом кому-нибудь из высшего начальства: но оно будет всегда существовать, пока будут случаться промахи представителей печати, а это будет продолжаться до тех пор, пока будут вестись войны и будут существовать корреспонденты.