Снайперы

Но в одиночестве ему пришлось находиться за столом недолго. Перед ним остановилась и попросила разрешения присесть такая красивая и модно одетая женщина, что Клим встал и смотрел на нее, раскрыв рот. Женщина рассмеялась, чем несколько снизила впечатление: она смеялась вульгарно: «Давайте уже сядем и познакомимся. Меня зовут Дина Петровна, я – директор рейса. Я пришла, чтобы принести извинения от имени нашего турбюро за то, что вас пришлось переместить из люкса…» – «Да ладно, чего там! Я прекрасно устроился!» – «В ваши годы я тоже считала, что скромность украшает!» Клим оставил без внимания, что она напрашивается на комплимент: «Ах, да вы еще так молоды!», поэтому только поинтересовался: «И что же вы приобрели, когда поняли, что скромность не украшает?» Дина Петровна снова вульгарно хохотнула: «Теперь мне понятно, почему вы так быстро сделали карьеру!» Клим покачал головой: «Я не сделал карьеру…» – «Да, конечно, вы ее еще делаете! Вы еще ого-го где будете!» – «Вина хотите?» – «Хочу!» Дина Петровна сделала знак официантке, та принесла бутылку вина и налила в два бокала, подложив под бутылку белую салфетку. «Спасибо, Люсенька, – сказала Дина Петровна и обратилась к Климу: – Вас как лучше называть: Климентий Степанович или Клим Степанович?» Клим вспомнил Юльку: «Ыосыф! – И рассмеялся: – Да просто Клим, мы же в разных конторах». – «Тогда я – просто Дина». – «Сила!» «Да, в переводе на русский… Так вот, Клим, – сказала Дина, отхлебнув из бокала, – ты меня здорово поддел. Если хочешь добиться чего-то, про скромность надо забыть. Но это совсем не значит…» Она замолчала. «Мне – как врачу: надо говорить все!» – «Это почему так?» – «Потому что только в таком случае я смогу помочь тебе». Она посмотрела на него сквозь наполненный бокал: «Ты считаешь, я нуждаюсь в помощи?» – «Конечно! Ведь ты одинока». – «Почему одинока? У меня прекрасный муж…» – «Я о другом. Ты одинока, потому что вырвалась из одной среды, а в другую не вписалась…» – «Откуда ты это знаешь?» – «Потому что я сам такой». – «Что ты еще про меня знаешь?» – «А ты не запустишь в меня бокалом?» Дина внимательно оглядела бокал: «Пожалуй, нет». «Ты сейчас мучительно думаешь вот о чем: опять надо идти к этому говнюку, от него так противно пахнет, но не идти – нельзя, он мне такие гадости может устроить!» Она долго молчала, потом, словно бы с трудом, проговорила: «Ко всему прочему, как мужчина – он никакой. И это, как ни странно, еще больше привязывает его ко мне. Он знает, что я никогда не снизойду до…» – «А ты скажи ему, что готова переступить через свою… порядочность. Не ходи к нему, а если он станет возникать, скажи: я хоть и сильная женщина, но и у меня есть определенные слабости…» – «И в чем же моя слабость?» – «Твоя слабость – это твой страх». – «Страх? Ну уж тут ты не прав!» – «Так это ты говоришь ему: я, мол, боюсь, что однажды проговорюсь о твоих необыкновенных мужских достоинствах». – «Это что же? Выходит, он у меня на крючке?» – «Выходит, так». – «Но, Кли-и-м! Я же не ду-у-ра! Почему я сама этого не поняла?» – «Ты хотела, чтобы пришел я и помог тебе». Она помотала головой и обхватила ее руками: «Ты меня совсем… заколебал! Я забыла, зачем пришла!» «Ты принесла, – он показал на бутылку, – извинения». – «Да нет же! Мне позвонил этот говнюк и сказал, чтобы я уступила тебе свою каюту! Пойдем, ты посмотришь и решишь!» Он отрицательно покачал головой: «Мне от него ничего не надо!» – «Я – сама! Клим, я – сама!» «А можно – я просто приду к тебе в гости?» И она закивала пышно причесанной головой: «Можно! Можно! Можно!» Клим засмеялся: «Я насчитал три ночи!» – «А обратно ты с нами не пойдешь?» «Нет, я расстанусь с тобой и возвращусь самолетом. И еще. Ко мне будут приходить директора и начальники. Можно, я их буду принимать у тебя, вернее, у нас?» – «И что все подумают?» – «Все подумают, что Гордеев – очень важный мужчина, если прошел мимо такой ослепительной женщины!» Дина улыбнулась: «Между прочим, я закончила иняз, так что все поняла! А за комплимент спасибо! Только… Желание ослепительной женщины – не в счет?» – «В счет. Я за все расплачусь». Дина вскочила на ноги: «Жалко, я дала слово – не запускать в тебя бокалом. Почему ты меня… не уважаешь?» Он поднялся: «Я говорю это – чтобы спасти тебя». Она вдруг успокоилась и поглядела на него благодарным взглядом: «Я буду ждать тебя… спасатель!»