Снег

— Сейчас ты мне кажешься таким счастливым и умным, — сказал Неджип, — что я опять задам тебе вопрос. Человек и в самом деле может узнать будущее? А даже если и не узнает, может ли чувствовать себя спокойно, поверив в то, что знает? Я использую это в своем первом фантастическом романе.

— Некоторые люди знают… — проговорил Ка. — Владелец городской газеты «Граница» Сердар-бей знает; он выпустил свою газету, сообщив в ней о том, что произойдет сегодня вечером.

Они вместе посмотрели в газету, которую Ка вытащил из кармана: ".. сценки местами прерывались бурными овациями и аплодисментами".

— Это, должно быть, то, что называется счастьем, — сказал Неджип. — Если бы мы сначала писали в газетах о том, что с нами будет, а потом с изумлением проживали то прекрасное, о чем написали, то были бы творцами своей собственной жизни. Газета пишет, что ты прочитал свое последнее стихотворение. Какое?

В дверь кабинки постучали. Ка попросил Неджипа немедленно рассказать о "том видении".

— Сейчас расскажу, — сказал Неджип. — Но ты никому не скажешь, что слышал это от меня. Всем не нравится, что я слишком близко с тобой общаюсь.

— Я никому не скажу, — сказал Ка. — Сейчас же рассказывай.

— Я очень люблю Аллаха, — восторженно сказал Неджип. — Иногда я, вовсе не желая этого, спрашиваю себя, что было бы, если бы — упаси Бог! — не было Аллаха, и перед глазами у меня встает картина, которая меня пугает.

— И?

— Я смотрю на этот вид ночью, в темноте, из какого-то окна. Снаружи — две белые стены, высокие и глухие, как стены крепости. Две крепости — одна напротив другой! Я со страхом смотрю на узкий проход между ними, который протянулся передо мной как улица. В том месте, где нет Аллаха, улица покрыта снегом и грязью, как в Карсе, но она лилового цвета! В середине улицы есть что-то, что говорит мне: "Стой!", а я смотрю в конец улицы, в конец этого мира. Там дерево, оно без листьев, последнее голое дерево. От моего взгляда оно внезапно краснеет и загорается. Я начинаю испытывать чувство вины, так как заинтересовался местом, где не существует Аллаха. Красное дерево в ответ на это вдруг становится темным, как прежде. Больше не буду смотреть, говорю я себе, и, не сдержавшись, смотрю опять, и опять одинокое дерево в конце мира внезапно краснеет и загорается. Это продолжается до утра.

— Почему это тебя пугает? — спросил Ка.

— Потому что иногда дьявол нашептывает мне, что это видение может относиться к нашему миру. Но то, что я вижу, — мои фантазии. Потому что если бы такое место, как я рассказываю, было бы в этом мире, то тогда, упаси Господи, это означало бы, что Аллаха не существует. А раз это неправда, остается единственное предположение: я теперь не верю в Аллаха. А это хуже смерти.

— Понимаю, — произнес Ка.

— Я посмотрел в энциклопедию, слово «атеист» происходит от греческого атхос. Это слово обозначает не человека, который не верит в Бога, а одинокого человека, которого покинули боги. А это означает, что человек в этом мире никогда не сможет быть атеистом. Потому что Аллах нас никогда здесь не покидает, даже если мы этого хотим. Чтобы быть атеистом, нужно прежде всего стать европейцем.

— Я бы хотел и быть европейцем, и стать верующим, — произнес Ка.

— Даже если человек каждый вечер идет в кофейню и, пересмеиваясь, играет с друзьями в карты, если каждый день в классе хохочет и развлекается со своими приятелями, проводит все дни, беседуя со знакомыми, такой человек все равно совершенно одинок, потому что его покинул Бог.

— И все же у него может быть какое-то утешение, настоящая любовь, — сказал Ка.

— Нужно, чтобы эта любовь была взаимной.

В дверь вновь постучали, Неджип обнял Ка и, словно ребенок поцеловав его в щеки, вышел. Ка увидел, что кто-то ждет, пока освободится кабинка, но человек именно в этот момент убежал в другую. Ка вновь закрыл на задвижку дверь кабинки и закурил сигарету, глядя на великолепный снег, падавший снаружи. Он понял, что вспоминает сцену, о которой рассказал Неджип, слово за словом, так, словно вспоминает стихотворение, и если из Порлока никто не приедет, он сможет записать как стихотворение в свою тетрадь видение, о котором рассказал Неджип.