Читаем Снег полностью

— Не твоя забота!

Соседка точно слов разобрать не смогла, но, кажется, Надюшка кричала, что у нее есть сын, сын ей поможет, «а ты, кобель поганый, убирайся к своей шалаве, и КамАЗ заберу, по суду заберу, и уйдешь как пришел, с голой жопой», и прочее.

Муж подхватил свою котомку, все его вещи поместились в одной спортивной сумке. Он поехал забирать свою новую любовь, она ждала его у себя дома. Вроде бы они все заранее решили, договорились, что переезжают к нам, в Краснодар, там для него всегда была работа, но что-то вдруг произошло. Машина ждет, салон прогрели, а девушка никуда не поехала. Никто не понял, почему она вдруг передумала. Это вообще невозможно понять, почему одни люди кидаются в путешествия и легко меняют маршруты, а другие боятся переклеить обои. Наверное, этому кудрявенькому стоило искать себе любовь южнее где-нибудь или, наоборот, на севере, а в нашем городке люди на подъем тяжелы, хотя мечтают, всю жизнь мечтают о новых дорогах, тяготятся своим болотом, но никогда никуда не переезжают.

Надюшка эту ситуацию объяснила по-своему, легко и просто:

— Потому что ты — мудак! Кобель вонючий! Что думаешь, любая дура жить с тобой пойдет? Нет, дорогой. С кобелем она жить не захотела, с кобелем только по кустам кувыркаться хорошо.

Он вернулся домой быстро, Надюшка и не ожидала, она еще рассказывала соседке, как ее хотела наколоть на три зарплаты наглая бабка, а он уже возился в гараже, собирался в обычный рабочий рейс. Счастливая Надюшка побежала к мужу, повисеть над душой, и опять загундела свое:

— …вернулся он… отбрили кобеля. Прискакал!.. Че ж ты, скотина, ко мне прискакал? Что, идти больше некуда? Помнишь, как ты вот тут мне сказал — ухожу! Иди! Проваливай отсюда, чтоб я тебе не видела! Ничтожество! Ты никому не нужен!

Надюшка ругалась, точнее экспрессивно радовалась, а он нам сразу позвонил, сказал, что будет все как прежде, что сейчас он выезжает в Курск, грузится там, и на следующий день будет у нас в Краснодаре. Мы не просили, он сам согласился на старый маршрут.

В общем, жизнь наладилась. Мы успешно торговали туда-сюда резиной. Наша кладовщица опять зацвела. Он, кстати, наконец-то продал свой старый КамАЗ и купил крутой тягач, большой, красивый, как в американских фильмах. Кабина-люкс, я посмотрела, там и правда сидишь как в космическом корабле, салон шикарный, спать просторно. Он говорил, что берет теперь много заказов, дома почти не бывает, потому что платит кредит за эту новую машину и спешит достроить сыну коттедж, сноха опять беременная, нужно молодым помочь, и что ему это совсем не трудно, он привык к дороге. Говорил он бодренько, но нам показалось, что все-таки он устает, во всяком случае он выглядел каким-то резко постаревшим, наверно, не очень высыпался.

Надюшка под его крылом все так же благоухала, работала как обычно в своем любимом ЗАГСе. Всю неделю жратва, а по субботам красный костюмчик, прическа, улыбочка, подбородочек приподнят.

— И вот теперь, когда вы скрепили подписью свое решение вступить в законный брак. Я попрошу вас обменяться кольцами… — да, я все еще помню ее прибаутки, — …обменяться кольцами в знак любви и верности.

На штампованном подносе с фальшивой позолотой лежали наши кольца, дешевые турецкие пятьсот восемьдесят пятой пробы, уж простите, на большее денег у бедных студентов не хватило. Как старая проститутка, Надюшка наблюдала с умилением наши интимные манипуляции с пальчиками. Фотограф снимал три кадра: Надюшка с подносом, дальше муж надевает мне колечко, потом я ему надеваю. У меня, кстати, в этот самый момент была совершенно лисья морда, хотя я ничего такого не имела в виду, но, видимо, когда стреляешь дичь, когда пересекаешь две сплошные или когда надеваешь мужчине обручальное кольцо, просыпаются у тебя какие-то неожиданные охотничьи инстинкты.

Через десять лет мы сняли эти кольца, муж с мылом, а мое легко соскакивало, мы побросали их в дальний комод, даже сейчас не найду, где валяются, потому что никакие кольца, никакие штампы, никакие семейные праздники от скуки не спасают, от скуки спасает только дорога.

Нам надоело продавать резину, и мы из Краснодара переехали. Как мы вообще могли всем этим заниматься? Мы поняли, что давно уже спим за рулем, и нам пора срочно менять свой маршрут, чтобы наша семейка не скатилась в кюветик. Так что с нашим кудрявеньким дальнобойщиком мы попрощались и в родное Черноземье тоже наведывались редко, обычно приезжали на Новый год и на Пасху в наш маленький город к родителям.

Та зима была теплой, снега не было вообще. Тридцать первого было плюс два, и все в нашем городке заговорили про глобальное потепление, про конец света. Надюшка тоже говорила про конец света, второго января я к ним пришла, в их мерзкий ЗАГС, мне нужно было срочно восстановить мое утерянное свидетельство о рождении. Я спешила, отпуск неделю, я мялась как сиротка у ее стола, а эта стерва рассуждала с коллегами про потепление и про конец света.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза