Снег на сирени

Элька вскочила, но Петька успел отпрыгнуть в сторону. Он думал, что она сейчас скажет опять: «Отдай». И он отдаст. И все. К тому же она была не одета: свитер и плотные колготки, в которых девчонки занимались у хореографа.

Но Элька не говорила. Ей плевать было, что она не одета. У нее сжались кулаки.

– Ну, подходи давай, – сказал Петька, еще не осознав, что зажат в самый невыгодный угол: окно рядом с верандой затянуто сеткой, а дверь на веранду он сам закрыл. Оставалось еще одно окно – на улицу. А был второй этаж.

– Подходи-подходи…

Она шагнула. Он метнулся, и сам не понял, как оказался на подоконнике, но хорошо понял, что она подойдет. И что лучше не ждать, пока она подойдет.

Ну, что она могла с ним сделать? Стукнуть? Она? Его? Из-за Усова?

– А-а…

И он мужественно прыгнул в темноту.

Упал он счастливо на что-то мягкое, но не успел этому порадоваться, потому что следом не менее счастливо спрыгнула с окна Элька, и они зло сцепились посреди развороченной клумбы.

Драка оказалась короткой. Их растащили чьи-то сильные руки.

– Ну, вы! – сказал повелительный голос. Зажглась спичка. Петька похолодел, узнав старшего тренера.

– Так… – недобро сказал старший тренер.

У Петьки была разбита губа, и во рту стоял вкус земли и крови. Он не мог говорить. Спичка погасла.

– Так, – повторил тренер. – Ты видел? – Но имел в виду он, кажется, не Петьку.

– Плохо, – отозвался незнакомец.

– Так посмотри получше! – взорвался старший тренер. – Тихие они у вас все! Краса и надежда отечественного спорта! Да у них вечно все не слава богу! То одно, то другое!..

– А где Катерина? – перебил незнакомец. – Она с ними ладила.

– Вот именно! Нету Катерины! Понимаешь? Нету! В институт она надумала поступать! А у меня никого больше нет на эту мелюзгу!

Опять зажглась спичка. Незнакомец хотел разглядеть мелюзгу получше.

– Вот, любуйся, – тренер говорил уже тише. – На Зимину свою полюбуйся! Тихая. Как сделать что, так не заставишь, а тут… Да еще семинар этот! Ты не представляешь, сколько мне пришлось написать бумаг!

– Зимину я заберу, – сказал незнакомец и бросил спичку. Петька понял, что это Элькин тренер.

– Еще одного заберешь! – отрезал старший тренер. – А еще лучше, всю эту ораву! Смотреть за ними некому. Не помрут без лагеря. Пусть в городе друг друга калечат.

– Ты иди, – сказал Элькин тренер. – Мы сами разберемся. – И не дожидаясь, пока тот отойдет, присел перед Элькой на корточки и достал платок. Глаза уже привыкли к темноте или тучи ушли – Петька видел все отчетливо. – Вот так-то, свет Элеонора Юрьевна… Вот такую я тебя и повезу красивую. Впрочем, ему тоже досталось. Что же вы не поделили?

– Трепло! – сказала Элька презрительно.

– Ты обо мне? – обеспокоенно откликнулся тренер.

– Вот что получается, когда тренер молод, а воспитанница почти родственница, – уже обычным голосом, ворчливо сказал старший тренер и зашагал по траве на дорожку.

Элькин тренер попробовал платком вытереть ей лицо. «Пижон», – подумал Петька.

– Надеюсь, вас не нужно будет запирать в разных углах? – обратился тренер к Петьке.

– Не нужно, – хмуро ответил он.

– Ну, прекрасно… Да ты раздета! – спохватился тренер. – Марш в дом! А то приехал твой отец. Тетя и так целый день не присядет. Тебе еще только заболеть!

Петька посмотрел им вслед и пошел кружной дорогой к роднику, чтобы не встретить расходящихся телезрителей. Когда он вернулся, в комнату постучали.

– Твои книги, – сказал Элькин тренер.

– Это… не мои, – сказал Петька. – Не понимаю я…

– У тебя очень агрессивное непонимание, – заметил тренер. – Главное, выражается очень непосредственно.

Открылась дверь и вошел совершенно мокрый Андрей Усов.

– Ты где был? – накинулся на него Петька.

– Гулял, – ответил Усов высокомерно,

– Под дождем? – спросил Элькин тренер и сам себе ответил: – Впрочем, кому как нравится. Вы веселые люди. Теперь я понимаю, почему Федор Игнатьевич так жаждет от вас избавиться.

Старший тренер сдержал слово и отправил Андрея в город вместе с Элькой и ее тренером. Они уезжали вечерней электричкой. Она пришла переполненной: здесь была полоса пригородных садов.

Элька была в венке из колокольчиков. На лицо сыпались ярко-желтые точки. От колокольчиков сильно пахло травой. Андрей почти касался щекой ее венка. Было неудобно стоять в толпе, но травяной запах нравился. Андрей часто убегал в лес, валялся в траве, смотрел в небо. Если утром шел дождь – светлый, с солнцем, то к полудню трава просыхала. Кое-где ее подкашивали, и запах сена стоял вдоль дороги. Потом Андрей открыл, что не одинок, не одному ему приходит в голову мысль убегать от всех. Он видел Эльку, стоящую, как аист, с поджатой ногой. Перед ней лежала брошенная раскрытой книжка, но Элька смотрела мимо, наклонив голову набок, сосредоточенно и, как ему показалось, хмуро. Про книжку она забыла.

Потом ему ночью почему-то снился старый пень, лесная тонкая трава, кустики черники с налетом на крупных ягодах и он сам, а вроде бы и не он сам – странно-знакомый белоголовый мальчик, трогающий сизые ягоды губами.