Снег, уходящий вверх…

Наверное, зря я не сказал тогда всего этого вслух, хотя бы о том, что нам так хорошо быть вместе.

– Когда ты уезжаешь?

– В понедельник, с утра.

– Значит, с родителями повидаться успеешь. Они завтра к вечеру вернутся.

– Сейчас похвастаюсь тебе, что я купила по дороге домой.

Сестра ушла в свою комнату и через несколько минут вернулась в… соломенной шляпке.

– Ну как? – спросила она немного растерянно. – Идет?

– Так зима же на дворе! – удивился я.

– Ну, во-первых, не зима, а ранняя весна, по календарю. А во-вторых, лето ведь в этом году не отменяется. А женщине всегда хочется выглядеть красиво… Да и недаром же говорят: «Готовь сани летом, а телегу зимой»… Я, как увидела эту прелесть, так сразу решила – куплю! Просто не смогла удержаться. Тебе нравится?

– Нравится, – соврал я.

Сестра в этой слишком вычурной какой-то шляпке выглядела немного нелепой и в то же время трогательно беззащитной. Ее хотелось обнять, оберегая от всех житейских неурядиц: от дуры начальницы, от любимой, но малооплачиваемой работы, от слишком резких сквозняков, да и от дураков мужиков – тоже, раз они не видят у себя под носом такого клада…

– Я тебе сейчас тоже кое-что покажу, – сказал я ей.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула она, увидев губку, когда я вернулся в кухню. – А что это такое? Потрогать можно? Это мне?!

– Нн-нет. (Мне так хотелось сказать: «Да!») Но я тебе тоже обязательно привезу после экспедиции.

– Инге? – спросила она, возвратив мне губку и почему-то сняв с головы шляпку.

– Да. Ты же знаешь, у нее завтра день рождения.

– По-моему, отличный подарок, – сказала сестра, не поджав при этом скорбно губы от того, что понравившаяся безделушка достается не ей.

«Умная у меня все же сестра, как я уже говорил. Вернее, как уже думал. Может быть, оттого ей и в жизни так не везет в личном плане».

– Два подарка в один день – это был бы уже перебор, – закончила она вслух какую-то свою мысль. И, рассматривая пристально шляпку, понесла ее в комнату положить на полочку в шкафу, до лета.

После ужина мы долго сумерничали с ней, беседуя о книжных новинках, политике, просто о житейских мелочах.

Не говорили мы только о здоровье, которое было у сестры, мягко говоря, неважным и о котором она говорить не любила.

Потом с медом и подогретым молоком мы пили зеленый чай, который сестра очень любила.

К девяти вечера я помог ей прибраться в кухне, и мы пошли посмотреть программу «Вести».

– Узнаем, что в мире делается. А то живем там на льду совсем безвестные, без вестей в смысле.

– Да ничего в мире не делается нового. Все то же и все те же, – ответила мне сестра. – Радио же вы слушаете, а по телевизору то же самое, только с картинками.

Все это время, начиная с приезда домой, я ждал, что Инга позвонит и хотя бы поинтересуется, приехал ли я.

– Ну ладно, пошла спать. Что-то подустала сегодня. Посетителей было много, – сказала сестра после того, как мы посмотрели новости, где бесконечные безумства мира были со всей очевидностью продемонстрированы на телеэкране. – Хорошо, что завтра воскресенье. Высплюсь.

Она пошла в ванную.

И я знал, что это надолго. Она всегда очень тщательно чистила зубы. По какой-то особо хитрой системе, тоже очень тщательно и в разных направлениях, расчесывала свои прекрасные волосы, подолгу держала ноги в воде с морской солью. Лицо мыла настоем ромашки. В общем, делала тысячу необходимых, по ее разумению, для женщины дел. Причем основательно и со вкусом.

Я перенес телефон в кухню и набрал Ингин номер.

К телефону подошла ее мать Наталья Сергеевна, которой я в день нашего с ней знакомства, примерно год назад, сделал верный комплимент, после чего ее потенциальная и ничем не обоснованная неприязнь ко мне, впрочем, как и к другим Ингиным знакомым мужеского пола, сменилась нежной заговорщецкой дружбой.

А сказал я в общем-то весьма простую вещь.

Когда Инга в первую нашу встречу с Натальей Сергеевной в их доме представила меня вышедшей в прихожую из гостиной матери: «Это Игорь, о котором я тебе говорила…», та очень сдержанно и даже холодно подала мне руку и ответила: «Наталья Сергеевна». И после очень незначительной заминки добавила: «Мать Инги».

Этой запинки мне и хватило, чтобы разгадать один из секретов этой не желающей сдаваться времени красивой женщины. И я как можно искреннее произнес:

– А я подумал, что вы Ингина старшая сестра.

Если уж быть откровенным, то при всей моложавости моей, очень старшей, сестрой она еще могла бы быть, а вот Ингиной все же вряд ли.

Тем не менее мой лобовой комплимент угодил, как говорится, в самую точку.

Наталья Сергеевна слегка улыбнулась и ответила: «За сестру, конечно, спасибо, а, впрочем, ваши сверстники иногда на улице действительно окликают меня: «Девушка!» – оживилась она.

– Алло, – услышал я довольно низкий голос уверенной в своей неотразимости женщины. – Слушаю вас.

– Наталья Сергеевна, это Игорь Ветров. Инга дома?

– Игорь, по-моему, она спит. Но я ее сейчас подниму.