«Снег», укротивший «Тайфун»

Я стал командиром противотанкового орудия — 45-миллиметровой пушки — «сорокапятки». Расчет — 7 человек, вес пушечки в боевом снаряжении — полтонны. Как правило, ее таскали три лошадки. Они довозили пушку с зарядными ящиками до позиции, затем коневоды уводили наши «живые моторы» в тыл. Берегли «лошадиные силы». В декабре сорок первого в районе Волоколамска наша 26-я дивизия полегла полностью вместе с 77-м стрелковым полком.

Видел проход мимо наших позиций конной группы под командованием генерала Льва Михайловича Доватора. Помню, стоял морозный, заснеженный день. А они все мчались в темных бурках. Я тогда подумал — они ведь мишенями станут на белом фоне заснеженного поля. Через несколько дней доваторцы возвращались на лошадях уже в белых маскхалатах. Недавно я прочитал стихотворение гвардии старшего сержанта Я. Е. Энтина и был поражен точностью передаваемых впечатлений. Оно меня тронуло до глубины души.

Вот послушайте:

В атаку конь тебя несет,
В бою нет ближе друга.
От верной смерти он спасет —
Хоть дождь, хоть снег, хоть вьюга.

Туман, Огонь, Индус, Стратег,

Русалка, Ветер, Гладиатор —
Такие клички лошадям
Любил давать Доватор!

Меня, в прошлом увлекавшегося спортом, 24 декабря отобрали в лыжный батальон 2-го кавалерийского корпуса генерала Белова. Сначала закапризничал — как так, в век моторов и брони буду воевать в лошадином войске! Потом мнение изменилось. Конница 41-го отличалась от своей сестры 1921 года. А потом много хорошего узнал о самом корпусном командире Павле Алексеевиче Белове. Он был действительно отец солдатам — ярким представителем того алмазного фонда людей Советского Союза, без которых немыслимы были Победа и праздник 9 Мая 1945 года.

Павел Алексеевич был очень авторитетным среди командиров, но, к сожалению, до сих пор почему-то мало знаком широкой публике…

* * *

Когда я слушал исповедь солдата, то поймал и себя на мысли: а ведь действительно, как мало знакомо это имя. Стал искать материалы и нашел в этом скромном, высококультурном, образованном генерале очень много такого, за что его можно назвать Человеком.

Его корпус 9 января 1941 года был включен в состав Западного фронта. Это было время, когда в эскадронах оставалось по 6–8 человек из числа начавших войну. Более пяти месяцев остатки корпуса сражались в тылу немцев в ходе Ржевско-Вяземской операции вместе с партизанами. За успехи в боях под Каширой 2-й кавалерийский корпус был преобразован в 1 — й гвардейский.

Следует отметить, что гений и грамотность генерала Белова не были по достоинству оценены и обласканы представителем Ставки, командующим Западным фронтом Г.К. Жуковым. Его корпус бросали на самые тяжелые участки фронта — затыкать так называемые «дыры и прорехи».

Так, корпус Белова по приказу Жукова был направлен на взятие Серпухова, но обещанной поддержки выделено не было. И только грамотные действия и личное мужество командира кавкорпуса спасли ситуацию. Был случай, когда по приказу того же Жукова корпус 21 декабря 1941 года был снят с пунктов переформирования, и его бросили на освобождение небольшого подмосковного городка. Выяснилось потом, что таким образом, освобождением ни тактически, ни стратегически незначимого объекта в операциях под Москвой Жуков решил сделать подарок вождю в день его рождения. Белов возмутился, посчитал этот приказ преступным в силу неподготовленности операции и отсутствия артиллерийской и авиационной поддержки.

Из прочитанного большого объема материалов о взаимоотношениях Белова и Жукова сложилось впечатление, что представитель Ставки завидовал интеллекту корпусного генерала и глубокому уважению к нему солдат и офицеров.

Интересный материал о личности генерала Белова приводит Ф. Свердлов со ссылкой на начальника разведки 1 — го гвардейского корпуса полковника А. Кононенко, который брал интервью у полковника Л. Любашевского:

— Я был комиссаром штаба Группы войск Белова с начала февраля (1942 года. — Авт.)… Через мои руки проходили все документы фронта. По долгу службы мне поневоле приходилось все их читать и докладывать. Я не собираюсь вникать в их оперативный смысл или ошибочность, дело, пожалуй, не в этом. Все важные документы, как правило, подписывались Жуковым и Булганиным (член Военного совета Западного фронта. — Авт.).

Честно скажу, что во всех документах красной нитью проходило беспощадие Жукова, оно было направлено в первую очередь на ограничение прав и инициативы Белова. Именно сковывание инициативы Белова. Жестокость, грубость Жукова, доходящая до оскорбления личности, — вот в чем его главная ошибка.

Ошибка, которая не могла не отразиться на боевых действиях нашей группы, хотя даже в таких случаях Белов находил в себе силы, терпение, мужество и умение вести дело так, чтобы приказ был выполнен…