Снег в апреле

Оливер вернулся домой в голубоватых сумерках, которыми заканчивался этот чудесный день. И настроение у него было совсем не таким, как вчера. Он расслабился и почему-то испытывал странное удовлетворение. Не утомленный длинным разговором о юридических тонкостях сделки, он сохранял вполне ясную голову и ощущал большое облегчение оттого, что предпринял последний шаг к тому, чтобы выставить усадьбу Кейрни на продажу. Он поговорил с юристом и о том, чтобы оставить за собой коттедж у пруда, переделать его и превратить в небольшой домик для загородного отдыха, и юрисконсульт не высказал никаких возражений. Оливеру следовало лишь договориться с Дунканом Фрэзером о дороге к коттеджу: ее нужно будет проложить через земли, которые со временем станут собственностью Дункана.

Оливер не думал, что Дункан будет возражать против этого. Мысль о том, что домик вновь станет аккуратным и крепким, доставила ему удовольствие. Он мог бы разбить там сад вниз, в сторону пруда, расчистить старый очаг, переделать трубу и поставить на мансарде слуховые окна. Строя планы, он начал насвистывать себе под нос. Было приятно держать в руках твердый руль, и машина легко и радостно преодолевала извилины знакомой дороги, словно лошадь на скачках с препятствиями. Так, словно она подобно Оливеру знала, что возвращается домой.

Он въехал в ворота, пронесся по аллее, обогнул рододендроны и погудел в клаксон, чтобы сообщить Джоди и Каролине о том, что благополучно вернулся. Поставив машину у парадного входа, он вошел в дом, снимая с себя пальто и ожидая услышать топот Джоди.

Но в доме стояла тишина. Он бросил пальто на спинку стула и позвал:

— Джоди!

Ответа не было.

— Каролина!

Тишина. Он прошел по коридору на кухню, но там было темно и пусто. Миссис Купер еще не пришла готовить ужин. Озадаченный, он направился в библиотеку. Там тоже было темно. Огонь в камине погас. Он зажег свет и пошел к камину, чтобы подкинуть дров. Выпрямившись, он увидел на своем письменном столе конверт — белый квадратик, лежавший у телефона. То был один из лучших конвертов из верхнего ящика его письменного стола, и на нем было написано его имя.

Он открыл его, с удивлением отметив, что у него дрожат руки. Развернув листок бумаги, он прочел письмо Каролины.

Дорогой Оливер,

после Вашего отъезда мы с Джоди обсудили ситуацию и решили, что будет лучше, если мы вернемся в Лондон.

Нет смысла дожидаться Ангуса, поскольку мы не знаем, когда он вернется, и к тому же нехорошо с нашей стороны заставлять Диану беспокоиться больше, чем надо, ведь она даже не знает, где мы.

Пожалуйста, не волнуйтесь за нас. Машина в прекрасном состоянии, да к тому же в здешней автомастерской нам любезно залили полный бак бензина. Я надеюсь, что метелей больше не будет, и уверена, что мы благополучно доберемся назад.

Невозможно выразить словами, как мы благодарны Вам и миссис Купер за все, что вы для нас сделали. Мы были счастливы гостить в Вашем доме, и никогда его не забудем.

С любовью от нас обоих,

Каролина

Глава 7

На следующее утро, уверяя себя в том, что ему нужно решить пару проблем с Дунканом Фрэзером, Оливер отправился в Росси-хилл. День опять стоял чудесный, но прохладнее, чем вчера. Ночью были легкие заморозки, и солнце грело еще не так сильно, чтобы прогнать их следы. И все же вдоль дороги в Росси-хилл уже появились ранние нарциссы, а, когда он вошел в дом, там ощущался аромат от огромного букета голубых гиацинтов, стоявших посреди стола в холле.

Оливер знал этот дом так же хорошо, как Лиз знала усадьбу Кейрни. Он поискал обитателей, и в конце концов обнаружил Лиз в отцовском кабинете: она сидела за столом и разговаривала по телефону. Судя по всему, с продавцом мяса. Когда он открыл дверь, она обернулась на звук и подняла брови, молчаливо прося его подождать. Он вошел в комнату и встал у камина, раздумывая, закурить или нет, и наслаждаясь теплом от огня, согревавшего ноги.

Она закончила разговор и повесила трубку, но по-прежнему неподвижно сидела у телефона, задумчиво покачивая ногой. На ней была плиссированная юбка, обтягивающий свитер и шелковый шарф, повязанный на шее. На руках и лице все еще сохранялся загар, который она приобрела в Антигуа, а темные глаза внимательно смотрели на него через всю комнату.

Наконец она произнесла:

— Ты кого-то ищешь?

— Твоего отца.