Снег в июле

Кто-то, может, ждал этого оповещения и сейчас суетится, хватает вещи и бежит к поезду. Еще раз прозвучало громко и одиноко: «Поезд Воронеж — Москва…»

Поезд трогался. Мелькали огни, сначала часто, потом реже… исчезали. И снова ночь под перестук колес начинала:

«Кто мчится, кто скачет под хладною мглой…»

Все же к трем начало сереть. Ночь еще не уходила, пряталась в лесах, но в четыре стало светло. И побежали, помчались навстречу Петру Ивановичу лески, перелески, деревья, станционные желтые постройки с зелеными огородами и остроконечными стогами сена, болотца, картофельные поля, дорога пошире, дорога поуже и совсем узкая — тропинка и конечно же столбы, серые, настойчивые, вездесущие, с проводами на белых изоляторах, на перекладинах. И еще — поля… Деревушки пошли!

Ушла ночь.

Чемодан и плащ, такие привычные в поезде, на улице мешали ему. И идти было трудно, и в телефонную будку еле втиснулся, пришлось чемодан поставить на попа. Петр Иванович позвонил в главк.

Конечно, проще всего было бы поехать домой, начать все завтра, но прожить целый день без работы он не мог.

Улица Горького ко всему привычна: и к людям, одетым в летний день в овчинные полушубки, и к пешеходам в шортах, к модницам, любящим легчайшие платья, вообще говоря, самые настоящие ночные рубашки. Она спокойно приняла и Петра Ивановича — небритого, сумрачного, с большим облезлым чемоданом. Только уже в главке, от дежурного у входа, он получил длинный выговор. Да и Наседкин, начальник отдела руководящих кадров, слушая Петра Ивановича, все косился на чемодан.

— Так, понятно, — задумчиво проговорил он. — Значит, сбежали от нас в Воронеж. Там были два года. Так? А сейчас вернулись и так заспешили, что даже чемодан притащили с собой. Так? — Начальник ожидал, что ранний посетитель виновато улыбнется, как обычно улыбаются все просители. Но Петр Иванович никак не реагировал на шутку.

«Послал бог на мою голову этого типа», — досадливо подумал Наседкин. И еще он думал, что в армии, где он недавно служил, все было проще, яснее, разумнее. Если б такой вот тип явился к нему, он сделал бы ему выговор и прежде всего послал в парикмахерскую.

— Так кем вы хотели бы работать? — спросил Наседкин.

Посетитель молчал.

— Я спрашиваю вас, кем вы хотите работать? В Воронеже вы работали и. о. начальника управления. У нас такой должности свободной нет. Требуется управляющий трестом… — Наседкин иронически посмотрел на Петра Ивановича. — Надеюсь, вы на эту должность не претендуете?

— Нет.

— Может быть, снова старшим прорабом? — осторожно предложил Наседкин.

— Мне все равно.

— Как это все равно? — Наседкин строго оглядел посетителя. — Работник, не имеющий честолюбия, вообще говоря, мало стоит. — Наседкин хотел было развить эту тему, но, посмотрев на безучастное, как ему показалось, лицо Петра Ивановича, только коротко сказал: — Зайдите завтра, я подготовлю приказ. Все!

Но Петр Иванович еще сидел.

— Прошу оформить меня сейчас. Хочу сегодня выйти на работу, — тихо сказал он.

— Сегодня на работу? — Наседкин аккуратно закрыл папку. (Очень, очень странный тип… Но личное дело вроде в порядке. Во всяком случае, на старшего прораба годится.) — Ладно. Погуляйте!

Петр Иванович встал.

— Чемоданчик не забудьте!

Коридор был узкий, чемодан никак не размещался, пришлось поставить рядом на стул. Мимо быстро проходили работники главка. Иронически косились на странную пару. Вышел Наседкин, пожал плечами.

— Вы бы погуляли, — сказал он. — Часика два пройдет.

— Посижу.

Через пятнадцать минут Петра Ивановича вызвали к начальнику главка.

Петр Иванович помнит: вон за тем длинным столом два года назад обсуждался вопрос. Стол остался прежним, но начальник главка Сергей Сергеевич как-то изменился, потускнел, что ли.

Начальник главка закончил разговор по телефону.

— Садись, Петр Иванович. Где был два года? Наседкин говорит, что в Воронеже. Хороший город.

Петр Иванович сел в кресло, Наседкин остался стоять. Снова позвонил телефон. Начальник главка снял трубку. Послушал, лицо его помрачнело.

— Хорошо. — Медленно опустил трубку, рукой сжал лоб, так сидел несколько секунд. Потом расположился в кресле напротив Петра Ивановича. Внимательно посмотрел на него, участливо спросил: — У тебя что, неприятности? Да?

Петр Иванович хотел по-обычному промолчать, но не выдержал. Может быть, впервые за долгое время так по-хорошему его спросили. Тяжелый ком подступил к горлу.

— Да, — тихо сказал он.

— Понимаю. Помочь нельзя? Или можно?.. Наседкин говорил, что ты просишься поскорее на работу. Все равно какую, но чтобы побыстрее.

— Да.

— У меня тоже к тебе просьба. Выполнишь?

Петр Иванович промолчал. Наседкин возмутился:

— Чего вы молчите, Самотаскин? Вас спрашивает начальник главка. Просто ничего не понимаю!