Снег возможен... (СИ)

Нутро, дурная подкорка. Рядом с ней ум за разум заходил, и понимание правильного и неправильного стиралось… Забывал о доводах и причинах. Да только это не уменьшало боли, что он ей причинил, не стирало всех его ошибок. И здравого смысла хватало, чтобы это признать.

Тишина между ними, как огромное поле заснеженное, непроходимое, в рытвинах, в бороздах-шрамах. Стоишь на краю, и кажется — никогда не дойти до другого края, где она от него отворачивается. Имеет право… Потому и Атем, никогда по жизни не пасуя обычно, даже не пытался сделать шаг.

Хоть и хотелось дико! А может?.. Ну, вдруг…

Закипел чайник, ключом забурлила вода по стеклянным стенкам.

— Что?! — теперь ее тон демонстрировал: огрызалась. Зацепил, хоть и не хотела ему показывать. А Артем видел, как губы сжала, как забилась жилка на шее.

Успокоить бы, обнять, признаться, что нужна ему дико; что не просто раскаивается — костьми готов лечь; что ни попросит, сделает, лишь бы опять появилась в его жизни, только бы вернулась. Но ведь и у самого гордости — через край. Потому и ее понять может, и обиду ту, что такими клятвами и заверениями не искупить, не унять.

Нет вариантов, выходит?..

А внутри такой раздрай! За что хвататься? Какие вопросы решать?…

— Ничего, — умолк. Самому резануло, как хрипло и грубо вышло, а ведь не хотел. От обиды на себя, но не объяснить Яне этого, не поверит. — У меня только зеленый чай, не против? — не зная, как и с чего заводить разговор, да и имеет ли смысл?

— Не против, — огрызнулась тем же тоном.

Перед ней на столе появилась чашка, заставившая все внутри дрогнуть: бирюзовая, любимая, которую тогда не забрала, когда уходила, собирая по осколкам сердце и душу. Да так и не собрав до сих пор, если честно.

Слишком сильно Артем ее зацепил, слишком глубоко проник, будто вживили этого мужчину ей в сердце, как тот водитель ритма, что своими импульсами всю работу организма в свое управление, считай, берет. У ее отца стоял такой… Почему-то все время с Артемом сравнивала, хоть и глупо.

— Может, не очень хороший, прости. Заварка только такая есть, — кажется, он даже смутился, чувствовал себя неловко, заливая горячей водой свернутые маленькими «улиточками» листики чая на дне ее чашки. — Не до покупок особо было…

— Нормально все, — Господи! Она хотела бы просто выдохнуть и забыть обо всем. Но не получалось. И да, Яну задело и сильно то, как он отреагировал на ее банальное желание помочь, облегчить его боль…

Очень надо, подумаешь! Вот пусть и загибается сам! Ее не помогать ему с травмами попросили, в конце концов!

— А ты в это каким боком? Ушла же… Или Семен втянул? — она даже присмотрелась, запрокинув голову. Непривычный тон, будто другой человек.

И в глазах какое-то неловкое выражение прячет, хмурое, серое… Что опять ему не так? Недоволен, что Семен ей рассказал о ситуации? Не хотел, чтобы знала о таком?

Для Артема, его гордости — любая неудача, что пропущенный удар, непозволительная слабость, о которой никто знать не должен.

Ну так нечего было бросать партнера в свободном плавании, махнув рукой на компанию! Обозлился на весь мир после аварии, перестал делами заниматься, заперся тут, как отшельник… Вот и получил теперь! Нечего на нее рявкать!

Только странно все же, деньги-то ему Семен регулярно переводил на счет, насколько поняла Яна, а в доме — шаром покати, пустота, будто воры забрались и все вынесли… Да и эти отключения за долги, намеки соседки на бутылки?.. Неужели, настолько все плохо?

И тут ее родная и любимая чашка… А себе в какую-то потертую, старую, извлеченную из глубины шкафчика, чай заваривает.

Яне пришло в голову, что неплохо бы повнимательней осмотреться и здесь, как-то отвлек он ее разговором. Да только, стоило поднять голову, столкнулась взглядом с Артемом. Он явно ждал ответа.

— Меня Семен попросил вас подстраховать в юридической стороне вопроса, — пожала плечами, скрывать ей нечего.

В куртке было неудобно, но и снять — все еще никакого желания. Почему же так холодно? У нее пальцы уже заледенели, кажется. Обхватила руками чашку, жадно впитывая тепло, упиваясь самим ощущением текстуры этой керамики. Будто отголосок сладости из прошлого, не вспоминая горечь.

— И ты согласилась вернуться? — он удивился, это было видно.

— Я не бросаю в беде друзей и близких. Даже тех, кто меня сильно обидел, — не хотела, чтобы упреком вышло. Хотя, наверное, иначе и не прозвучит. Обида ее никуда не делась, выплескивается… — Да и я не на постоянной основе вернулась в компанию. Тут вам помогу как консультант, — не выдержала, отвела все-таки взгляд, уставившись в серую темень за окном, где неожиданно сильно сыпал снег.

Глава 2