Снегирь и волк

Виттур всё чаще стал задерживаться в своём кабинете, занимаясь с подопечной волчицей. Обычно они усаживались в кресла рядом с камином, и под весёлый треск поленьев Полина слушала захватывающие истории воин и битв. Чувствовалась, что сам Рейнгольд увлекается историей. Он и знал её превосходно, и умел интересно преподнести. Иногда они переходили в библиотеку, где волчица с замиранием сердца прикасалась к древним манускриптам, хранившимся в семейном архиве Виттуров. Иногда альфа предлагал посмотреть кинофильм, где достоверно преподносились исторические события. Часто к ним присоединялись другие ученики, а то и беты с ними. Тогда после просмотра не обходилось без горячих споров. Полина не вступала в них, наблюдая и слушая со стороны, в который раз отмечая задиристый нрав оборотней. Неудивительно, что ни одна война не обходилась без их участия.

Занятия Чёрной волчице нравились. Постепенно в голове всё приходило в систему. Многие вещи, которые пугали и удивляли раньше, теперь казались вполне понятными и разумными. Полина многое почерпнула из занятий с альфой и бетой Ансуром про отличие волков от других рас, но реальность оказалась куда суровее. Она тысячи раз читала и слышала про суровый нрав и жестокость оборотней, но даже не представляла насколько.

Однажды на вопрос: почему во время обеда место альфы и бет пустует, Владий Арлаг хохотнул и спокойно бросил:

— Воришку в городе поймали.

Ситуация оказалась типичная… для Земли. Один из директоров местного комбината решил погреть руки на прибыльном деле и попался. Полина сначала не придала этому значения. Ну, попался вор — так ему и надо. Её больше заинтересовал факт, что суда как такового у оборотней нет. Альфа решал: виновен или нет обвиняемый, и принимал решение о наказании. Ансур Шеремет пояснил, что менталисты без труда увидят, говорит обвиняемый правду или лжёт. И судебной волокиты не будет. Так и вышло: уже на третий день вина была доказана. Многие из замка и деревни отправились в Меокхо посмотреть наказание вора. От скуки поехала и Полина.

Город оказался непривычно многолюдным, на центральной площади было не протолкнуться, лишь пятачок в центре пустовал. Чуть в стороне стоял Рейнгольд Виттур со своими бетами. А потом толпа замолчала: вывели осуждённого. Человек был бледный, осунувшийся, с запавшими глазами. Он стоял без верхней одежды под пронизывающим ветром, не ощущая холода, лишь страх. Жалость кольнула сердце оборотницы. Женщина отвела глаза и, пока читали обвинение и приговор, разглядывала других оборотней. Чёрная волчица сглотнула, слушая судебного пристава: осуждённый лишался всего имущества и…

— Что? — переспросила она у Сварна, решив, что ослышалась.

— Карнаушание. Ему отрежут левое ухо и прибьют над воротами комбината как напоминание остальным.

Полина словно окаменела:

— Дикость!

— Не надо было красть! — меланхолично возразил Серый волк.

В ноги альфы бросилась женщина…

— Жена, — шёпотом пояснил Сварн. — После исполнения приговора мужа отправят на шахты, а её со щенками изгонят из Эллари-Зари.

— Господи! А дети-то в чём виноваты? — не выдержала оборотница.

На неё косо глянули горожане, стоявшие рядом. Но волчица не обратила на них внимания, она вглядывалась в лицо Виттура, надеясь различить хоть какую-то эмоцию. Хоть одну! Зря! Альфа равнодушно глянул на женщину, обнимающую его ноги, и кивнул экзекутору. Полина облизала враз пересохшие губы. А потом заткнула уши и почти бегом метнулась прочь. Сварн Каминский секундой позже пошёл следом.

Её вывернуло за ближайшим углом. Мужчина усмехнулся:

— Экая ты деликатная!

Оборотница даже не стала спорить, вяло отмахнулась и, пошатываясь, пошла прочь. Упорно смаргивая стоящую перед глазами картинку, когда экзекутор взмахивает окровавленным куском человеческого тела, довольные выкрики толпы и скучающие лица оборотней.

«Господи, я хочу домой!»

Несколько дней женщина приходила в себя от увиденного и замыкалась всё больше. Специально нашла пару книг по правоведению, прочитала преступления и положенные наказания и чуть не завыла. Похоже, у оборотней слово «гуманность» не в ходу. Таких жестоких наказаний больше не было ни у кого. И меру наказания всегда определял альфа. Виттур мог просто всё забрать и выгнать. Зачем нужна была эта публичная казнь?

С Каминским оборотница на эту тему больше не разговаривала. Тот во всём поддерживал Рейнгольда. Когда волки бежали по снежной пустыне, Сварн терпеливо втолковывал в голову волчицы:

«Теперь любой работодатель будет знать, что перед ним вор».

«А если он решит исправиться?»

«Может, найдётся доверчивый идиот, который поверит в это… Или такая добренькая дурочка, как ты».

Всё! Другие обитатели замка забыли этот случай уже на следующий день. А Полина помнила и боялась идти на очередное занятие к Виттуру. Неуверенно топталась на пороге, глядя на оборотня, уже занявшего излюбленное место у камина, пока не услышала насмешливое: