Снегирь и волк

Она послушалась мгновенно, беспрекословно, как никогда ощущая силу вожака. Взгляд скользнул по мощной груди, по рукам с перекатывающимися мышцами.

— С тобой мы ещё поговорим. А сейчас уберёшь здесь всё! Поняла?

Полина, подрагивая от бешенства, ждала, пока волки уйдут, потом выскочила на улицу, взахлеб глотала холодный воздух. А потом побежала.

Бежала долго. Розовый язык вывалился из пасти, сердце грохотало в груди. Волчица замерла посреди снежной пустыни и отчаянно завыла. Ей было так себя жалко! Она действительно последние месяцы пахала как проклятая, чтобы заслужить отдых. И наказание альфы было несправедливым! Даже если волки виноваты, она готова к дополнительным занятиям и тренировкам. Да она спать не будет, всю кухню вылижет, но не лишать поездки в Маоту!..

Волчий вой пронёсся над заледенелой землёй, обгоняя усилившийся ветер. Начиналась метель. В снежных вихрях растворялись очертания опостылевшего замка. Жалобный вой прорвался сквозь пургу к до сих пор чужому небу. Словно отвечая волчице, из-за облачка выглянула Буланга или Буланлаки. Какая к чёрту разница?! Оборотница легла на снег и заплакала. Теперь, после нападения на бету, Виттур её точно никуда не отпустит. Снова накажет.

Вместе со слезами выходили скопившиеся внутри за это время обиды, возмущение, злость — всё то, что она боялась продемонстрировать другим ради каникул в Маоте. На смену пришли пустота, равнодушие и смирение. Дикое одиночество и ощущение собственной ненужности. Полина была словно воздушный шарик, который долго надували-надували, а потом спустили воздух и выбросили за ненадобностью. Такого опустошения не было даже после укуса Корна и осознания, кем она стала. Волчица просто смертельно устала. Слёзы иссякли, оставив заиневшие следы на морде. Укрывшись от ветра за снежным заносом, оборотница свернулась клубком и слушала метель.

Полина провела в снегах несколько часов, пока не улеглась пурга. Наплакавшись, выплеснув всю боль и отчаяние, волчица на дрожащих от нервного напряжения лапах потрусила домой. Альфа с волками ужинал, судя по свету в столовой и голосам, долетавшим оттуда. Мысли о еде вызвали тошноту. Решила не идти, плевать на недовольство Виттура. Уже один фиг за что получать! В комнате непослушными руками натянула штаны, майку и пошла мыть заляпанный кровью пол.

Шорх!.. Шорх!.. Тихо шуршал абуг по мраморным плитам. Из столовой долетел взрыв мужского смеха. Полина не слушала, не замечала изредка снующих туда-сюда слуг. Лишь на пару минут отвлеклась, глянув в окно на успокоившуюся стихию, и вновь склонилась над полом. Шорх!.. Шорх!.. Светлый мрамор прорезали синие извилистые линии, образуя на полу своеобразную речную систему. На Нил похоже, если хорошо присмотреться…

… - Лёша, а что это у тебя творится?

— Мамуль, это домашка по географии, — черноволосый мальчишка поднял сосредоточенное лицо. — Мы реки изучаем. Нам дополнительное задание предложили. Вот! Страдаю!

— Страдать буду я, пытаясь это отмыть! — Полина глянула на заляпанный краской письменный стол.

— Ну, мам!.. Я знаю, что свин и место мне в сарае у корыта. Но ты посмотри: это же Нил — священная река, мать всего сущего!..

— Чему ты там улыбаешься? Моей крови?

Полина, выдернутая из своих воспоминаний, подняла на оборотней глаза. Те ожидали чего угодно, но такого счастливого лица у неё не видели никогда. А когда волчица опомнилась, и счастье в глазах сменилось привычной настороженностью и горечью, мужчины почувствовали себя неловко и торопливо вышли на улицу. Владий обернулся на двери, за которыми женщина продолжала мыть пол.

— Хотел бы я знать, о чём она думала до нашего появления.

Ансур криво улыбнулся и спросил Родика:

— Может, отстанешь от неё? Полина уже едва на лапах держится. У меня дочка больше весит, чем она.

— У меня приказ, Ан…

* * *

— Ян, привет!

— Привет, Полинушка!

— Как вы там? Повеселились на Имболк?

— Да как всегда, — пожал плечами оборотень. — Я жду Остару. И тебя.

Полина выдохнула:

— Ян, прости, но я не приеду.

Минуту было тихо. Потом Грис начал орать:

— Как не приедешь?! Почему?!

— Извини, Ян.

Серый вожак выругался:

— Это Рейн запретил?

Оборотница устало вздохнула:

— Мы завалили «скачки».

Полина слушала ругань волка и уже жалела, что позвонила. Оборотень, выкричавшись, заволновался:

— Ты хоть не пострадала?

— Нет. И, Ян, пожалуйста, ничего не делай! Меня опять накажут.

Мужчина буквально клокотал от гнева:

— Он ещё и наказывает тебя?!

Полина прикусила язык, но было поздно.

Глава 23