Читаем Снеговитёк полностью

Снеговитёк

Новогодняя сказка о девочке, которая грустит из-за того, что её родители часто ругаются.

Денис Мельничук

Сказки народов мира18+

Денис Мельничук

Снеговитёк

Необычное знакомство

Маленькая девочка Дашка очень сильно любила праздники. Особенно свой День Рождения и Новый Год.

На День Рождения девочка ждала подарков от родителей, а на зимний праздник – от деда Мороза.

Праздник Нового Года Дашка любила даже больше, чем отмечать свой День Рождения. Ведь про Новый Год помнят все вокруг, а дату, когда она родилась, порой забывал её родной отец.

Папу Дашки не стоит сильно винить. Он про все Дни Рождения забывает, даже о своём. Но про Новый Год помнил всегда.

Каждое утро первого января, а Новый Год начинается именно с этого дня, девочка Дашка, едва успев проснуться, шла смотреть под ёлочку своими голубыми глазками. Какой подарок в этот раз оставил дедушка Мороз? Или, может, даже подарки?

Чаще всего там оказывалась коробка с конфетами. И в этот раз была она же.

Дашка взяла одну оттуда, шоколадную. Начала её есть. От этого, без того пухлые щёчки девочки казались ещё более крупными.

Дашка жевала конфету, грустно поглядывая в окно, изредка моргая своими глазками с длинными, будто накладными, ресницами.

– Опять не дошло письмо, – вздохнула девочка.

Дашка у дедушки Мороза уже второй год подряд просит набор фломастеров и альбом для рисования. Но в очередной раз получает коробку конфет.

От этого, её любимый праздник становился всё менее желанным. Она не получала того, чего хотела уже второй год к ряду.

Дашка смотрела в окно и не обнаружила снеговичка, которого она вчера слепила. Он исчез.

Температура воздуха на улице была минусовой, а это значит, что снеговик не мог растаять.

Тогда куда же он подевался?

Дашка, тепло одевшись, выбежала во двор это выяснить.

Она огляделась вокруг и никого не заметила.

– Куда же ты подевался, снеговичок? – с обидой в голосе, чуть не плача спросила сама у себя девочка.

– Да здесь я, здесь!

Дашка немного испугалась.

– Кто здесь?

– Кто-кто, снеговичок без пальто, – раздался голосок из-за дерева, а затем оттуда вышел тот, кого вчера лепила Дашка – небольшой полуметровый снеговик, состоящий из трёх снежных комков.

– Ты живой? – удивилась девочка. – Как такое возможно?

– Да, возможно! Невозможно смотреть в окно и видеть, как твои родители ругаются из-за мелочей! Из-за этого я чуть не заплакал, а если я заплачу, то растаю. А таять, я вообще-то в марте собирался. Поэтому мне пришлось спрятаться за деревом.

Дашка загрустила. Ей самой сильно надоело, что родители ругаются гораздо чаще, чем играются с ней.

Снеговик посмотрел на девочку своими синими глазами-пуговками и сказал:

– Я знаю, почему ты грустишь.

– Почему? – спросила девочка.

– К тебе дед Мороз не пришёл.

– Откуда ты знаешь? У меня под ёлочкой были конфеты!

– А разве ты конфеты просила у дедушки Мороза?

Дашка опустила голову и тихонечко ответила:

– Нет.

– Но ты сильно не переживай, я вчера вечером видел деда Мороза! – радостно произнёс снеговичок.

– Где ты его мог видеть? – поинтересовалась Дашка.

– А он мимо проходил.

– Но почему не зашёл? – расстроилась девочка.

– Понимаешь, Дашка, тебя ведь так зовут?

Девочка кивнула в знак согласия. Снеговичок продолжил:

– Так вот, Дашка, в этот момент твои родители ругались, а ссоры убивают всё радостное и волшебное вокруг. Дедушка Мороз не может ходить грустным, поэтому он предпочитает не ходить в дома, где нет гармонии. Где нет ожидания чуда.

– Но я же его жду! Я ждала его! – восклицала Дашка.

– Гм… точно ждала?

– Ага.

– Слушай, Дашка, а давай мы сходим к нему, – предложил снеговичок.

– К кому? – не догадалась девочка.

– Как к кому? К дедушке Морозу в гости! Или, может, встретим его раньше. И тогда ты сможешь спросить у него, почему тебе достались конфеты, а не то, что ты просила. Я уверен, что ты хорошо себя вела в прошлом году. Ты ведь хорошо себя вела?

– Да.

– Отлично! Тогда нам пора идти.

– Стой, я должна предупредить родителей.

– Это правильно, но ты слышишь? – спросил снеговичок.

Дашка прислушалась и, опустив голову, грустно ответила:

– Да.

Папа и мама снова ругались, едва успев проснуться. Их ссора напоминала двух тявкающих друг на друга собак. Одной маленькой, которая лаяла более писклявым голосом, зато в четыре раза чаще, и второй большой, которая басила, но издавала лай гораздо реже.

Было что-то похожее на «тяв-тяв-тяв-тяв ГАВ, тяв-тяв-тяв-тяв ГАВ».

– Твои родители ругаются, а это значит, они не услышат и не заметят тебя, – сделал вывод снеговичок.

– И что же нам делать?

– Мы оставим им записку, можешь ни о чём не переживать, я сам напишу.

– Хорошо, – улыбнулась Дашка, – а как тебя зовут? У тебя есть имя?

– Ой, прости, не представился. Конечно, у меня есть имя, меня зовут Снеговитёк.

Снеговитёк и Дашка идут к деду Морозу

Снеговитёк передал записку, сложенную вдвое Дашке.

Девочка отнесла её домой и положила возле зеркала в прихожей, на всякий случай, подписав «Маме и папе от дочки».

Снеговик был прав, родители Дашку даже не заметили. Они были слишком увлечены бесполезной руганью друг с другом.

– Ну что, идём? – спросила Дашка у снеговичка, когда вышла из дома.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза