Читаем Снеговитёк полностью

Дашке очень не хватает вашего тепла. Значит, я это тепло буду ей дарить, пусть даже для этого мне придётся растаять.

Снеговитёк».

Прочитав записку, Дашкин папа молча передал её своей жене, а сам сел на табуретку в кухне, опустил голову и задумался.

Мама девочки, тоже прочла послание. Еле сдерживая слёзы, она посмотрела на своего мужа, подошла к нему и обняла. Дашкин папа обнял свою жену в ответ.

Всё это произошло, пока Дашка гостила у деда Мороза. А сейчас девочка неохотно брела домой. Очень медленно. И даже не подозревала, что за записку оставил Снеговитёк её родителям.

У себя во дворе Дашка заметила снеговичка, который находился на том месте, где стоял вчера после лепки.

Девочка подбежала к нему и радостно воскликнула:

– Снеговитёк!

Но снеговик стоял неподвижно, будто вообще никуда с ней не ходил.

Папа и мама Дашки, заметив её в окне, тут же выбежали к ней и стали обнимать и целовать её.

У родителей по щекам текли слёзы, которые ещё не успели высохнуть после прочтения записки и осознания того, что они могут больше никогда не увидеть свою дочь.

– Не нужно плакать на морозе, когда дует ветер. Глаза этого не любят, – произнесла Дашка.

– Какая же ты у нас умная! – похвалила девочку мама.

– Пойдём в дом, – предложил папа, заметив, что его жена уже дрожит от холода.

Дашка вошла в коридор. Сняла курточку, шапку и обувь и пошла в зал, откуда удобнее всего было наблюдать за снеговиком. Снеговитёк всё так же неподвижно стоял.

Насмотревшись в окно, девочка посмотрела под ёлку и заметила там альбом для рисования и набор фломастеров.

Папа и мама переглянулись, никто из них не покупал этих подарков.

Снеговитёк смотрел в окно своими синими глазками-пуговками и улыбался.

Папа и мама стояли в обнимку.

И на душе у Дашки было как никогда тепло и уютно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза