Снегурка (СИ)

Вьюга, начавшаяся днем, к ночи стихла, сияла полная луна, и в ее ярком свете мальчик увидел чудо! По заснеженному полю не касаясь земли - скакал конь, да не простой – золотой с хрустальным рогом на голове. Но и это еще не всё чудо: на коне восседала дева, с золотыми волосами, укутывающими ее стан. При лунном свете зоркий мальчишеский глаз смог разглядеть, что нет на деве даже исподнего. Тело ее, под накидкой, светилось серебряными искорками. Из ноздрей единорога валил пар, а дева была будто изо льда. Эти двое приближались к Тришке, вот уже видно, какие у Снегурки прозрачные руки. Дева повернула голову и посмотрела мальчику прямо в глаза.

Тришка готов был побожиться – глаза у Снегурки живые. И скорбные, как у Богородицы на иконе, что нарисована на стене в церкви. Вот они увидели мальчика, и слеза-жемчужина покатилась по заиндевелой щеке девы.

Мальчик сжал щенка под армячком и тот не выдержал, прикусил друга за палец.

Тришка очнулся, побежал в избу.

- Тятя, тятя, там конь золотой и Снегурка, как есть Снегурка!

Но получил от отца лишь затрещину. А весной Тришка найдёт у забора крупную жемчужину. Такую красивую, что тятя продав ее, купит для хозяйства справного коня.

Долгие годы грезил мальчик во снах о прекрасной деве, о сказочном коне и дальних неведомых странах.

А там, где скакала дева на единроге, замерзали реки, даже Балтийское море превратилось в каток. Олени и лоси замерзали при встрече со Снегуркой . Зайцы леденели в норах, птицы падали на лету, разбиваясь о твердый наст снега своими промерзшими насквозь тушками. Невиданный доселе холод шёл по Земле, не щадя на своем пути ни животных, ни людей.

Мародёры

Снег укутал степь пуховым лоскутным одеялом. Тут и там разбросаны черные пятна сожженных дотла сёл, хуторов, церквей. Яркие синие и зеленые пятна мундиров погибших солдат русской и шведской армии. Замерзшие трупы людей и лошадей. И вороны, вороны..

Кажется, нет жизни в этих обездоленных войной местах. Но, чу — вьется дымок из-под обугленных бревен бывшего шинка. Под обрушенной после пожара кровлей в тайном схроне остались еще продукты и люди их охраняющие.

Это два молодых парубка и мать-шинкарка.

После пожара и потери всего нажитого у женщины отнялись ноги. Скот угнали лыцари пана- воеводы. Хорошо хоть сыновей в погребе успела спасти от войны. Сыновья сложили печь и топят по-черному, рискуя умереть от угара или пожара.

В схроне по большей части бутыли с горилкой, но и репы достаточно, и жита. Но двум здоровым парням, конечно, этого мало.

Буран утих после обеда. Младший из братьев вылез из схрона и увидел далеко в степи, медленно едущего всадника. За конным шёл, спотыкаясь, толи человек, толи медведь.

- Может, пойдем, глянем, вдруг повезет, как с тем рейтаром, сбившимся в непогоду с дороги?- спрашивает младший из братьев — невысокий, но с ладной фигурой Грицко, любимец и баловень матери.

Он бы давно сбежал отсюда в Ромны, но жадность не дает. Все самое ценное у матери за пазухой, а старший брат, как телок смотрит матери в рот и не дает старуху в обиду.

Панас и правда похож, но уже не на телёнка, а на молодого бычка: низкорослый с широкой спиной и грудью, с крепкими руками и большой лобастой головой.

-Неохота, Грицко. После долгого бурана всё снегом засыпало.

- А мясо охота? А вдруг и злато, или еще что найдем.

Мать крестит их в дорогу. Ей небоязно оставаться одной, страшнее за сыновей.

Надев постолы и овчинные кожухи, братья выбираются на божий свет, откинув люк подпола.

- Топор захватил?- спрашивает старший из братьев.

-Зачем?

- Ноги рубить.

- Лошади?

- Лошади, лошади, а может, и не только ей.

Грицко не слышит этих слов, ворчит, что лошадь он и волоком дотащит.

Пока братья собирались, конь под всадником упал на передние ноги и испустил последний вздох. Седок, не удержавшись в седле, падает в снег. Бредущий за ним пленник устало садиться в сугроб и жадно ловит ртом морозный воздух.

Когда братья добираются до путников, то видят двух офицеров. Один швед, другой москаль. Оба в синих мундирах, но у одного офицера раненая рука подвязана шарфом цветов российского флага. А у шведа голова закутан в женскую шаль,а руки обмотаны цветастыми платками.

Свейский офицер что-то залопотал на своем языке, но Панас обрушил на его голову кол и чужеземец затих.

Потом старший брат приказал Грицко обыскать офицера.

- Боязно,- попробовал тот отказаться.

-Ты на обличье не смотри, чтобы ночью не снился,- подбодрил его Панас.

В переметной сумке шведа, нашлись в чистой льняной тряпице, кусок сала и горбушка хлеба. На груди — серебряный крест. В кармане — красивая серебряная табакерка. Грицко забрал все, что нашел у мёртвого, отдал старшему брату. Тот спрятал награбленное за пояс.

Грицко подошёл ко второму офицеру. Этот был сильно ранен — рукав полушубка пропитан кровью. Москаль признаков жизни не подавал.

Грицко смёл снег с погибшего и перерезав ножом шёлковый шарф, резко рванул за ворот синего мундира.

Парню показалось, что мертвец застонал. «Это мундир так промерз, что скрипит»,- поспешил себя успокоить мародёр.