Читаем Снесла Баба Яга яичко полностью

Снесла Баба Яга яичко

– Исполненный ужаса, старик заплакал и спросил, возможно ли, что это она, и куда девалась ее красота, и неужели может быть, что небеса так страшно изменили ее. И спросил, сколько времени прошло с их последней встречи. Наина ответила:

«Ровно сорок лет, —Был девы роковой ответ, —Сегодня семьдесят мне било.Что делать, – мне пищит она, —Толпою годы пролетели.Прошла моя, твоя весна —Мы оба постареть успели.Но, друг, послушай: не бедаНеверной младости утрата.Конечно, я теперь седа,Немножко, может быть, горбата;Не то, что в старину была,Не так жива, не так мила;Зато (прибавила болтунья)Открою тайну: я колдунья!»

Арнош декламировал по-русски с сильным чешским акцентом. Возможно, именно из-за акцента у Куклы и Бебы не возникло проблем с пониманием.

– И что было дальше? – спросили они.

– Дальше? Хм… – сказал Арнош, – дальше возникает интересная и психологически весьма убедительная ситуация. Наина говорит, что только теперь поняла, что ее сердце «для нежной страсти рождено» и зовет его в свои объятия. Старец, однако, испытывает глубокое физическое отвращение к своему «седому божеству»:

«Мое седое божествоКо мне пылало новой страстью.Скривив улыбкой страшный рот,Могильным голосом уродБормочет мне любви признанье».

– Старец отказывается смотреть в лицо реальности, – продолжал Арнош. – Он бежит от Наины и решает, что лучше проживет остаток дней отшельником. Да к тому же в присутствии

Руслана некрасиво обвиняет Наину в том, что она «пламя позднее любви с досады в злобу превратила».

Арнош эффектно пустил несколько колец своей сигарой.

– Вот уж точно, старая ведьма! – сказала Пупа, очнувшись от дремоты.

Все засмеялись. Кроме Бебы.

– Наина ведь извиняется за то, что стала безобразной. А старец не чувствует себя ни некрасивым, ни старым! – сказала Беба.

– Какое женоненавистничество! – сказала Кукла. Было ясно, что историю Наины и она приняла близко к сердцу.

– Согласен, – сказал Арнош.

– Женщины во всем милосерднее мужчин!

– Вы правы, – сказал Арнош.

– Старый козел! – огорченно сказала Беба, все еще мысленно анализируя образ старца-мудреца.

– И что другое ей оставалось делать, кроме как стать ведьмой? – сказала Кукла, все еще мысленно протестуя от имени Наины.

– Вся наша жизнь – это поиски любви, которую вы, Кукла, взяв в качестве примера русскую сказку, определили как яйцо. Нашим поискам мешают многие ловушки, которые подстерегают нас в пути. Одна из самых опасных ловушек – это время. Достаточно опоздать на секунду, и может оказаться, что мы упустили наше счастье.

– Секунда, о которой вы говорите, дорогой Арнош, называется «смерть», это оргазм, из которого нет пробуждения. Логика любви такова, что любовь должна заканчиваться смертью. А так как никто из нас не принимает такой вариант, мы вынуждены иметь дело с последствиями. Старость – это только одно из них, – сказала Беба.

Бебино красноречие всех изумило.

– Нам остается только искусство достойно стареть, – сказал Арнош.

– Достойное старение – это дерьмо! – сообщила Пупа, поставив в дискуссии точку.

Было уже довольно поздно, и небольшая компания решила, что пора расходиться. Арнош Козени проводил дам до лифта, каждой поцеловал руку и еще до того, как дверь лифта закрылась, успел послать им воздушный поцелуй.

В лифте Беба сказала по-русски:

«Он обольстил меня, несчастный!Я отдалась любови страстной.Изменник, изверг! о позор!Но трепещи, девичий вор!»

Кукла и Пупа слушали с изумлением.

– Ты знаешь русский?! – спросила Кукла.

– Нет. С чего ты взяла? – спросила Беба.

Беба процитировала строчки из поэмы Пушкина «Руслан и Людмила». Это была еще одна из Бебиных странностей: наряду с неожиданными ляпсусами она время от времени вдруг изрекала что-нибудь на языках, которые никогда не знала. Это всегда происходило неожиданно, ни с того ни с сего, как во сне, и Кукла и Пупа в таких случаях ее не «будили».

А мы? Мы идем дальше.

Жизнь нас бросает и влево и вправо —История движется прямо к финалу.