Читаем Снесла Баба Яга яичко полностью

Есть несколько возможных объяснений того, почему ваш автор использует прозвища. Первое связано с авторским принципом, с простой идеей, что героини – это в сущности куклы, ожившие в руках автора. Возможно, прозвища имеют и ритуально-протективную функцию, если ваш автор соблюдает табу на упоминание имен ведьм. Одно из объяснений могло бы быть связано с Бабой Ягой, у которой есть сестры, и этих сестер тоже зовут Бабами Ягами (также как и в случае с ирландской Бригитой и ее двумя сестрами, тоже названными Бригитами). Причина может крыться и в культуре, в которой доминируют мужчины и где женские имена вообще не имеют значения (потому что имя – это символ индивидуализации и своеобразия), другими словами, где одна женщина – это все женщины.

В языке нашей современной культуры упорно присутствует гендерно-дискриминационная связь между женщиной и куклой. Обращаясь к девочкам, часто говорят: «Куколка моя!» или «Ты хорошенькая, как куколка!» Молоденькие девушки тоже «красивые, как куколки», они «Барби», «Барбики», «Барб», а часто и «пустоголовые куклы». В том, что вполне взрослые существа носят свои инфантильные прозвища, окружающие не видят ничего странного.

Что касается самой триады – Пупа, Беба и Кукла, – то ее корни ведут к древним индоевропейским мифологиям, где богини выступали именно в триаде: как три разных божества (например, греческие мойры, римские парки или скандинавские норны), или как одно божество с тремя функциями, или как триада, репрезентирующая жизненный цикл, Девушка-Мать-Старуха (Maiden-Mother-Crone; Персефона/Кора-Деметра-Геката; Белая-Красная-Черная Богиня; Утро-Полдень-Ночь). Следует добавить, что Старуха, третья часть триады, интересна тем, что ее образ часто включает в себя и опровержение собственного символического статуса (мудрость, опытность, сострадание, смерть).

Славянской мифологии тоже известны богини, которые определяют человеческую судьбу. В Болгарии, например, их называют orisnici (naracnici), в Чехии sudicki, в Сербии и Хорватии rodenice, sudenice и sudaje. Rodenice невидимы, они появляются тогда, когда ребенок рождается, увидеть их может только мать новорожденного или побирушка, если она случайно окажется рядом. То, что предопределят людям rodenice, называется счастьем или судьбой, и изменить это невозможно. В одном из эпизодов мать автора вспоминает историю, которую слышала от своей матери, якобы видевшей во время родов трех женщин, двух в белых одеждах и одну в черных.

Обращаю ваше внимание на еще одну деталь. Мать автора в своей маленькой квартире, в которой все «аккуратно, как в коробке», с париком на голове и накрашенными губами, напоминает куклу в лабазе. В другом месте автор сравнивает свою мать с «дорожным знаком». Интересно, что лабазы также играли роль и своеобразного способа разметки лесной территории. Кроме того, мать упрямо держит на видном месте сувенирную куклу в болгарском национальном костюме, совершенно не осознавая ее глубокой символики. «Она напоминает мне о Болгарии», – просто говорит мать.

<p>Гребень и полотенце</p>

Гребень и полотенце – это два магических предмета, часто появляющиеся в сказках. Это предметы-избавители: гребень может превратиться в густой лес, а полотенце в реку или море, и так защитить героя или героиню от преследователей. Преследовательницей чаще всего бывает Баба Яга[96].

Гребень – это важный предмет во многих мифологиях. У славян он может быть смертоносным предметом, средством исцеления и волшебным средством спасения; кроме того, он женский символ. Именно из-за его магических свойств с гребнем связан ряд правил и запретов. В частности, гребень должен быть скрыт от посторонних взглядов, в том числе и других членов семьи, его нельзя оставлять на столе и вообще на виду, потому что если так поступить, то «ангел не сядет». Гребень обладает целебным и защитным действием: тому, у кого начинали выпадать волосы, рекомендовали расчесываться гребнем для пряжи. Гребень (и веретено) клали в колыбель, чтобы ребенок спал спокойно. У южных славян был обычай втыкать один гребень в гребень, что (в отсутствие антибиотиков!) служило защитой от болезней.

Во время обрядов, связанных с родами, гребень трактовался как символ женской судьбы. Пуповину у новорожденных мальчиков перерезали топором, а у девочек – гребнем. При крещении повитуха передавала мальчика в руки крестному через порог, а девочку над гребнем.

Гребень использовали как средство, с помощью которого можно предсказать судьбу. Девушки клали гребень под подушку и укладывались спать со словами: «Суженый, ряженый, приходи голову чесать!» И считалось, что парень, увиденный после этого во сне, станет будущим избранником. Поэтому на свадьбах молодым девушкам дарили гребни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Классическая проза / Проза