Снежить

А сама она как раз двигалась: то ли танцевала по тонкому льду, то ли просто перепрыгивала с одной невидимой кочки на другую. Для него невидимой – не для нее. В руке у нее что-то блеснуло. Волков сначала подумал, что это охотничий нож. Но нет, не охотничий, скорее уж, ритуальный. Что-то похожее он видел в доме Анук.

А из воронки выплескивалась, накатывала черными волнами вода. А из воронки на свет божий из тьмы выбиралось нечто столь же древнее, сколь и страшное. Еще чуть-чуть – и выберется…

Веселов почти не сопротивлялся. Закончились силы. Иссякала надежда на спасение. Волков был уверен, что он никого из них не видит, потому что одной ногой он уже там… в темном и стылом мире. А Вероника уже была рядом с ним. Кажется, она тоже уже перешагнула границу яви и нави. Оба они, и Веселов, и Вероника, виделись теперь размытыми и нечеткими, как Блэк, как призрачный медведь. В этом мире теней ярким сполохом отсвечивал лишь кинжал в ее руке, взлетал в воздух, опускался вниз на что-то извивающееся, пульсирующее, снова взлетал…

Земля – или уже не земля? – под ногами у Волкова завибрировала, загудела. Невидимая сила сшибла его с ног, отшвырнула в сторону, освобождая место еще одному игроку.

…Ник шел той же танцующей походкой, что и Вероника. Перепрыгивал с кочки на кочку, с льдины на льдину. Ник направлялся прямо к воронке.

Волков заорал во все горло, но его крик потонул в тысяче других голосов. Словно в преисподней на полную мощность включили огромный динамик. Рядом с Волковым кто-то упал, сшибленный этой акустической волной. Краем глаза Волков успел заметить Гальяно, зажимающего уши. Сквозь рев к ним продирались еще двое – Чернов и Тучников. Продирались яростно, но все равно очень медленно.

А Ник уже стоял на самом краю воронки. Стоял и смотрел. Вообще ничего не делал, просто смотрел. Волков упустил момент, когда все снова начало меняться, когда сначала убавили громкость в дьявольском динамике, а потом увеличили резкость. Тени перестали быть тенями, а превратились в Веселова и Веронику. Веселов лежал на спине, Вероника зло и отчаянно трясла его за плечи. Ник все еще просто стоял, но воронку у его ног уже прихватывало льдом. Черная вода, что выплеснулась наружу, сейчас стремилась уйти обратно под землю, но застывала. Всего через несколько мгновений все закончилось. Наступила благословенная тишина. Мир снова стал четким и незыблемым. А то, что рвалось в него, снова ушло под землю, оставляя на поверхности обрубленные, заледеневшие щупальца.

– Мама дорогая! – послышался рядом сиплый голос Гальяно. – Такой трэш, а я, как назло, забыл камеру!

На четвереньках, не рискуя встать на ноги, он уже полз к Веселову и Веронике, чертыхаясь на ходу.

Волков ломанулся к Нику, за капюшон куртки, словно маленького, оттащил от уже безопасной полыньи, развернул лицом к себе.

Только бы не белый! Только бы не этот мертвецкий взгляд!

Взгляд был самый обыкновенный. Разве что немного растерянный.

– Что? – спросил Ник, глядя на щупальца изо льда.

– Ты мне скажи – что! – Волков только сейчас понял, что все это время не дышал. Забыл с перепугу. И сейчас колючий морозный воздух разрывал ему легкие, вышибал из груди кашель.

– Ничего. – Ник пожал плечами, а потом пнул щупальце. Пнул одно, а на мелкие осколки рассыпались все разом.

А Чернов с Тучниковым уже тащили к вертолету Веронику и Веселова. Веселова тащил Чернов, а Тучников крепко, как-то совсем уж по-свойски, держал за руку Веронику. Все они выглядели малость оглушенными, но вполне бодрыми. Как бойцы, пережившие без потерь налет вражеской авиации. Или что там на них только что напало? Подводная лодка из преисподней? Волков хмыкнул. Какая хрень лезет в голову на краю земли! Какая хрень лезет из земли…

В вертолет грузились быстро и слаженно. Пока грузились, ни пилот, ни врач вопросов не задавали. То ли были такими нелюбопытными, то ли ничего необычного просто не заметили. Не у каждого получается прогуляться по границе между мирами. Вот у них, у команды берсерков и примкнувшей к ним Веронике, получается все лучше и лучше. А остальным повезло!

В воздухе тоже особо не разговаривали, не обсуждали произошедшее. Чернов с коллегой возились с девочкой, что-то капали, что-то кололи, общались на непонятном простым смертным языке. Веселов, на плечи которому кто-то накинул термоодеяло, сидел, ссутулившись, время от времени ощупывал шею, на которой наливался багровым рубец. А когда не ощупывал шею, клонил голову. Прямо к Веронике на плечо клонил. И что-то подсказывало Волкову, что это не проявление слабости, а такой хитрый подкат к прекрасной даме.