Снежить

Медицинский корпус находился где-то в недрах поместья. Если бы не мальчишка-проводник, Веселов не нашел бы его и до утра. Внутри было тепло, светло и пахло дезсредствами. Все, как в обычной больнице, только посимпатичнее, пофутуристичнее. Мальчишка довел его до белой двери без всяких опознавательных знаков, постучался и, не дожидаясь, пока им откроют, испарился.

Дверь открыл Эрхан. Он окинул Веселова мрачным взглядом, отступил в сторону, пропуская его внутрь просторной, ярко освещенной комнаты. Здесь в глубоком, похожем на стоматологическое, кресле, закинув ногу за ногу, сидела Тара. Вид у нее был изможденный, краше в гроб кладут, и Веселову сразу же стало неловко от того, что пусть не по своей вине, но они все равно ее бросили. Бросили одну выживать в этой вечной мерзлоте. Судя по всему, Тара выжила, но буря ее изрядно потрепала. Хорошо, если буря, а не эта тварь, которую Волчок обозвал Снежитью. Спросить бы, но как о таком спросишь? Поэтому он поздоровался и спросил другое:

– Ты как?

– Жива. – Тара пожала плечами. Веселову показалось, что движение это причинило ей боль.

– Жива… – проворчал Эрхан и зыркнул на него с явным неодобрением. – Полумертвую нашел, заметенную. Чудом нашел.

– Не преувеличивай. – Тара улыбнулась. Улыбка получилась так себе. Никого такой улыбкой не обманешь. – Этот ваш… – она поморщилась, – столичный врач сказал, что все со мной будет нормально. Легкое переохлаждение.

В то, что переохлаждение оказалось легким, Веселов не верил, но спорить не стал. В присутствии этих двоих ему было неловко. А еще все время хотелось обернуться. Он бы, наверное, не выдержал, или обернулся, или дезертировал, если бы в этот самый момент не открылась вторая, незамеченная им раньше дверь.

Мужика в белоснежном халате он признал не сразу. Не доводилось ему раньше видеть Чернова в естественной для того среде обитания. А теперь вот довелось. Ну что сказать? Солидно!

Чернов обвел присутствующих тяжелым взглядом, потом коротко велел:

– Пойдем.

– Куда?

– На осмотр, Димон! ЭКГ, анализы и прочая ерунда. До ужина как раз управимся.

– ЭКГ, анализы и прочая ерунда – мои любимые занятия в отпуске!

– Я так и думал. – Чернов затащил его в приоткрытую дверь, которую тут же закрыл, словно опасался, что Веселов попытается сбежать.

Тут его уже ждала вполне себе симпатичная медсестричка и давешний доктор. В оборот его взяли быстро. ЭКГ, анализы и прочая ерунда – все, как и обещал Чернов. Но и закончилось все быстро.

– Ну, жить буду? – спросил он, застегивая на пузе рубашку.

– Будешь. – Чернов стоял напротив, руки он засунул глубоко в карманы халата. – Как себя чувствуешь? Жалобы есть?

– Жалобы есть.

Чернов вопросительно приподнял бровь.

– Доктор, за мной по пятам ходит дохлый медведь. – Жалоба, конечно, так себе, скорее уж из психиатрии, но раз спросили… – А еще я вижу призрак пса. Прикинь! – Веселов говорил шепотом, чтобы не шокировать коллег Чернова. Шокировать самого Чернова, кажется, было невозможно.

– Это псина Волкова, – сказал тот скучным тоном. – Его зовут Блэк.

– А про медведя что скажете, доктор?

– А с медведем мы разберемся. – Лицо Чернова окаменело. – И с медведем твоим, и с этой тварью.

– Снежить…

– Что?

– Волчок называет эту тварь Снежитью. Прикольно, правда?

– Ты тынзян выкинул? – спросил Чернов.

– Выкинул. И он едва не уволок меня за собой. А мишка… – Веселов снова едва удержался, чтобы не обернуться, – а мишка уже приготовился мною перекусить. Как думаешь, Вадим, я схожу с ума?

– Нет. – Чернов мотнул головой, а потом добавил: – Или не ты один. Шея как?

– Поддушивает малость… – На самом деле поддушивало уже вполне себе, но пока еще можно терпеть. Пока… – Да что мы все обо мне да обо мне! Как там наши дамы?

– У Тары все более или менее нормально. Ее уже обследовали и откапали.

– А девочка?

– А девочка спит и не желает просыпаться. И я не…

Договорить Чернов не успел, потому что в приоткрывшуюся дверь просунулась всклокоченная голова. Волчка в медицинский корпус явно привел не проводник. Таким проводники не нужны, такие сами все найдут. Вот и нашел.

– Как она? – спросил Волчок и просунулся в дверь целиком. – Я хочу ее видеть.

Он мог быть упертым, мог переть буром, несмотря на преграды. Они оба это прекрасно знали, поэтому мешать не стали. В конце концов, именно благодаря этой вот упертости девочка сейчас в тепле и безопасности.

– Ну, посмотри. – Чернов кивнул в сторону еще одной двери, на сей раз из матового стекла. – И мы вместе с тобой посмотрим. Не возражаешь?

Волчок не возражал. Кажется, он даже не услышал.

– Вот молодежь пошла, – сказал Веселов, ощупывая горло.

– И не говори. Никакого уважения к старшим.

В стеклянный бокс они вошли все вместе, Волчок опередил их лишь на пару шагов.

Девочка лежала на высокой кровати, по самую шею укрытая одеялом. Там, на базе, Веселов ее толком и не разглядел, было как-то не до того, а теперь вот смотрел во все глаза.